я же не могу к нему в голову залезть, что б посмотреть! А эта гадина – может! Я видел, как она вокруг него вьётся и влетает прямо в голову то через уши, то через нос в разных видах. То трясла его за плечо в виде говорящей собачки. Облики… едва уловимое, почти и не понять ничего: бабы какие-то визгливые, урод с длинными лапами вместо ног, карлик какой-то… – Утёнка передёрнуло от ужасных воспоминаний, и он подпрыгнул, тряся клювом.
– Короче, МихСэрыч занимается этим делом. Приступайте! Впрочем, я с вами… – господин Председатель заспешил.
Черчиль нахмурил брови:
– А вот я, наверное, это… лучше к своему, мало ли что?..
– Да, отправляйтесь, там вы нужнее, господин Черчилль. Следите у себя. Объявилась же у нас зараза… Только никому и нигугу! Обо всём странном докладывать сразу и непосредственно мне с МихСэрычем!
– Есть с-сэр!
Глава 7
«Тем временем. Квартира №12»
Пётр приехал вместе с Таней на вечерней электричке.
Они шли по неасфальтированной улочке частного сектора. Птицы, много птиц на ветвях, красивых, похожих на попугаев в прериях. Но кругом кричали только вороны. Много пахучей зелени, листва создавала арки с тенистыми проходами, и тогда жара уходила. Местами вдоль заборов изнывали в пыли сонные собаки без поводков. Они не лаяли, лишь изредка поднимали аморфный взгляд на проходящую пару, так, по привычке, инстинкт. Дышалось, кстати, легко – деревенская первозданность разительно отличалась для новичков отсутствием смога, обнажающим ретроспективу запахов природы. Всё обрело краски, непонятный, но притягивающий смысл простоты, в душе заклокотало предчувствие двери в детство. Скоро будет речка (какая же деревня без реки?), и тогда детство вернётся: солнце, радуга, брызги вкусной воды, шустрая речная рыба, серьёзное копошение раков в иле, опасные и мерзкие пиявки в затонах, смешные лягушки. Зелёно-коричневые жабки с пупырышками очень опасны – от них появляются бородавки, ага. Но если удастся найти жёлтую лягушку, всунуть ей в попу соломинку и надуть, то когда она лопнет – начнётся грибной дождь.
Однако, уже пришли. Танины родные их ждали, и к знакомству всё давно было подготовлено. Стол ломился от русской еды: дымящейся паром картошки, селёдки и лука с редиской, всевозможной зелени и прочей простой снеди. Родители так же не вызывали странных чувств – обычные крестьяне, слегка крупные и словно закруглённые со всех сторон от подобной пищи. За столом сидела и Танина младшая сестра Надя, о которой Пётр что-то слышал, да уж и не помнил, что именно.
Расселись, пошли тосты – сперва, немного неловкие за знакомство, затем более раскрепощённые – заздравные, заупокойные, под песню, под закуску, благодарственные и с надеждой. Пётр осоловело смотрел по сторонам и теперь искренне недоумевал – почему он должен жениться на старшей сестре, когда младшая ничем не хуже, но: А) Моложе; Б) Красивее; и В) … что-то там ещё… Гм-м. Ага. Вроде бы и умнее. Мысли передавались по столу как стопки, поэтому, вскорости, уже звучали открыто и с упрёками. Старшая орала на младшую,
