style="font-size:15px;"> – Ох, – вырвалось из меня. Свет тут же померк, и я погрузился в глубокие пласты тёмной материи.
Я сидел среди величественных гор с белоснежными шапками, на берегу кристально чистого озера, и рассматривал своё отражение в воде. Небольшие порывы ветра с каждым дуновением отделяли от меня ворох частиц, унося их с собой к середине озера. Благодаря этому я постепенно становился округлым, словно морской камушек. Время растеклось по сверкающей водной глади и замерло в ожидании. Слева от меня, в накинутой на плечи тигровой шкуре, в позе лотоса сидел Шива. Вокруг его синей шеи обвилась небольшая кобра с вибрирующим язычком. Похоже, я её уже где-то видел раньше. Шива небрежно держал пластиковый бокс с моим паспортом, зажав его между большим и указательным пальцами, и рассматривал Ленкины рисунки.
– Ом, – гортанно произнёс Шива, не открывая рта, и ткнул пальцем в центральный символ на пакете.
Я кивнул головой и улыбнулся.
– Я умер? – мысленно спросил я у него.
– А ты жил? Умереть может лишь то, что было живым.
– Где же мы?
– Это озеро Аккем, я здесь медитирую.
– А я?
– А кто ты?
– Я – Дима.
– Это написано на бирке, – разозлился Шива и швырнул мне пакет с паспортом. – Вопрос на все деньги мира: кто ты?
– Не знаю, – заволновался я, – никто. Я – никто.
Поверхность озера вспенилась, и время, расходясь спиралью, потекло от центра к берегам.
– Вопрос попроще, на пару купюр, – усмехнувшись, он кинул мне мятые деньги, оставшиеся ещё от Михаила. – Так вот, Дима, кто ты сейчас?
– Я не знаю. Просто бродяга. Бродяга.
Шива раскатисто рассмеялся, и с ближайших гор начали сходить снежные лавины. Я посмотрел на своё отражение в воде. Половина тела уже была обветрена до костей. Частицы меня, большие и маленькие, попадая в воздушно-временной поток, начинали кружиться в безумном танце и улетали к центру озера. На моей шее и груди что-то темнело. Я всмотрелся в отражение и обомлел. Это была кобра с шеи Шивы. Правое ухо внезапно пронзило острой болью. Я с силой дернулся и открыл глаза.
– Тише, тише, милый, – послышался мягкий спокойный голос. Я лежал под пуховым одеялом на кровати, в светлой просторной комнате. На стуле возле меня сидела женщина. Та самая, что встречала у ворот.
– Долго я спал? – хрипло прошептал я, не узнавая своего голоса.
– Ой, родной, лежи, всё хорошо будет. Три дня ты бредил, жар не сходил, думали – не выкарабкаешься.
Ухо снова пронзило болью, я застонал.
– Потерпи родной, простыл ты сильно, Улай за антибиотиками поехал.
– Мне надо к Белухе, – прошептал я.
– Здесь твоя Белуха, нет тебе нужды дальше идти. Спи, родной, сон – лучшее лекарство. На-ка, попей отварчику алтайского. – Она поднесла к моим губам большую металлическую кружку с дымящейся
