согласись. Я, конечно, твоего отца не знал и судить не могу…
– Ты вообще не можешь судить, – отрезала Ленка.
– Лен, а поехали на Алтай, попутешествуем? – попытался я разрядить атмосферу.
– И чо? На попутках? А жить – в палатках? Нее, давай уж без меня. Комаров кормить, да алтайцев поить.
– Я бы съездил. Говорят, там даже красивее, чем в Гималаях.
– Ну едь же, едь! Никто тебя не держит. А я – не мой папа, мне цивилизация всегда милей будет.
Я попытался второй раз сменить тему:
– О, кстати, слушай, Лен, чо расскажу. Мне тут задание интересное дали. Суть такова: губер выделил денег школьникам – пацанам, которым уже исполнилось четырнадцать, на то, чтобы они прыгнули с парашютом в ДОСААФ по три раза и получили разряд.
– Зачем им это?
– Ну, чтобы в военкомате приписали сразу к ВДВ, а не к стройбату.
– Ну, и?
– Короч, я ездил сегодня. Взяли меня в кукурузник, пристегнули внутри ремнём, будто собаку на поводок. Поснимал позеленевшие лица пацанов перед первым прыжком. Но когда мы приземлились, инструктор докопался до меня: типа, неправильно это – рассказывать другим о том, чего сам не ощутил.
– Ты не доснял репортаж?
– Доснял.
– Так что же?
– Мне кажется, что он прав. Я хочу прыгнуть. Поснимаешь меня на дропзоне?
– Ты крейзанутый. Всегда это знала. Нет уж, первый раз давай без меня, не хочу видеть твоё позеленевшее лицо. А вот если тебе понравится, то на второй съезжу. Ты же три раза хочешь, правильно?
– Лен, я не школьник, мне разряд ни к чему. Не понравится – ограничусь одним разом. Понравится – буду прыгать постоянно.
– Ты точно псих, – Ленка покрутила пальцем возле виска, – ладно, малыш, давай спать.
Она отвернулась к стенке и мгновенно заснула, а я ещё долго лежал, глядя в потолок и переваривая тот неуютный факт, что на первый прыжок мне всё же придётся поехать одному.
5. Экзистенция
Это всё-таки случилось. И одного раза мне оказалось явно недостаточно. Ленка сдержала обещание, и на второй прыжок мы поехали вместе. И вот я снова падал, а где-то там, внизу, расстилалась большая заснеженная контурная карта с ярко выраженной рельефной детализацией. Тремя секундами ранее наш инструктор, прямой, как лыжная палка, человек с безумным взглядом пронзительных голубых глаз, стоя позади меня, вкрадчиво спросил: «Знаешь, шо такое экзистенция, журналистик? Щаз…». И тут же я ощутил лёгкий толчок в районе лопаток. Страх, сковавший суставы, достиг своего апогея и, расползаясь по спине, уже грозился начать струйками брызгать из ушей.
«Твою ж маму, командир, а ты слово-то такое откуда знаешь – „экзистенция“?» – мелькнуло в голове.
Когда я прыгнул впервые, мне совсем не было страшно – просто любопытство перед неизвестным. «Ну, все же приземляются» – думал
