наконец-то, остался доволен ответом двоюродный.
Разговор пошёл на другую тему. Двоюродные переключились на картошку и стройки. Эгинина мама, не стесняясь, открыто хвалило их в лицо. Эгина потерпела до отправления в магазин и уже на улице сказала ей: «Не хвали, нельзя так. Ты, кого хвалишь, потом все против тебя оборачиваются», – дочка зачастую могла с первого взгляда или по голосу в телефонной трубке определить, что из себя представляет человек.
Это было что-то вроде природного чутья, как у животных. Кошки и собаки чувствуют, злой человек или добрый. Эгина тоже. Вот только установки, заложенные учителями и родителями, нередко сбивали её с толку, и она не верила сама себе.
– Да ладно, ничего особенного и не сказала, – маме не понравилось её замечание. Эгина замолчала ненадолго, чтобы обстановка разрядилась. Её пульс распрыгался.
– Ничего. Это от слабости. Сам успокоится, без таблетки, – мысленно сказала сама себя Эгина, чтобы не волноваться.
Вскоре она и мамка зашли в кирпичное здание и заглянули в отдел одежды и обуви – небольшое помещение, завешанное вещами. Продавщицей оказалась знакомая мамки. В Гербере все хоть сколько-то знали друг друга, за исключением Эгины. Продавщица немало знала о её папаше и родственниках от своего сынка – дружка Лекса, но не спешила распространяться заглянувшим к ней. Мамка стала рассказывать ей, почему она с дочкой приехала в Герберу, а та смотрела на них, как на привидений.
– А он никому денег не должен? – спрашивала продавщица о папаше.
– Да нет, – бесхитростно отвечала мамка, даже и не думая, что поставленный вопрос может означать обратное. Эгина же насторожилась, меряя резиновые сапоги возле прилавка.
– А он ничего не принимает? – смотрела на её мамку, как удав на кролика, знакомая.
– Пьёт он.
– А он адекватный?
– Ну, спьяну всякого наговорить может, – покупательница переключилась на обувь. Выбора практически не было, и они с дочкой купили то, что налезало на ногу, несмотря на неподходящий внешний вид.
– Хорошо, что сами живы, – вместо «Спасибо за покупку», сказала им вслед продавщица. Эгина понимала, что по деревне могут ходить слухи о их болезнях, но фраза, на её взгляд, всё равно прозвучала странно. Купив куру и печенье, и выйдя на улицу, дочка обратила внимание мамы на выражение продавщицы: «Обычно ведь больному говорят о здоровье. «Хорошо, что поправились», например. Похоже, она знает больше нас о наших «болезнях». Лекс с нашим папашей часто созванивается и наверняка дружку своему всё пересказывает, а тот мамке своей». Эгинина мама согласилась с дочкой.
Пульс Эгины прыгал всю прогулку и успокоился только дома, когда она спокойно посидела, и попила чая. Злоупотреблять лекарствами Эгине не хотелось. Желая разобраться в том, что с ней произошло на самом деле, она, передохнув, отправилась в библиотеку, полистать медицинские книги. Мамка пошла с ней, за компанию.
Прежде всего Эгина посмотрела расшифровку анализа крови, про который врачиха сказала только «Зелени
