случился бы бунт. Но Сатана отлично знает: начни я описывать свой опыт, никто мне не поверит. Но теперь-то я времени терять зря не стану. Во-первых, поскорей примусь за богословские проблемы, которые прежде мне были не по зубам. И ежели будет мне отпущен достойный срок, попытаюсь постигнуть суть человеческую и, возможно, пойму, почему же дьявол так много внимания уделяет тем, кого я полагал не более чем разумными букашками. До сей поры самым совершенным человеком из тех, кого мне довелось узнать, был падре Тельес, да только он не мог и шагу ступить без костылей. А ведь уметь резво прыгать, пожалуй, не менее важно, чем измышлять хитроумные теории, ибо – приятнее!
У него как-то само собой вдруг возникло желание проверить, сколь верна эта мысль, и он, выпрыгнув из постели, принялся подскакивать, делать сальто-мортале и иные акробатические фокусы. Тело беспрекословно слушалось, и казалось, мускулы и сами наслаждались собственными упругостью и силой.
– Лепорелло!
Голос раздался откуда-то из внутренних покоев, и почти тотчас же дверь отворилась. Появился Дон Хуан Тенорио.
– Лепорелло! Рехнулся ты, что ли?
Черный Боб мигом застыл, немного пристыженный, но вместе с тем несказанно довольный.
– Без размину с утра никак нельзя, сеньор.
6. Дон Хуан оказался юношей едва ли не того же возраста, что и Лепорелло, притом весьма красивым. Правда, был он повыше ростом и сложением покрепче, движения его отличались изяществом и уверенной легкостью, так что облик его тотчас обращал на себя внимание и производил впечатление поразительное и неизгладимое. Черный Боб на малую долю секунды задумался, успев пожалеть, что обречен пребывать в теле Лепорелло и никак не может полюбопытствовать, как же устроен внутри его хозяин, но отложил все вопросы на потом, ибо немедля и безошибочно почуял: сей образчик человеческой породы заслуживает самого серьезного внимания.
Одет Дон Хуан был в черные короткие штаны и белую, расстегнутую на груди рубаху, взамен башмаков – мягкие туфли. В руках держал он две шпаги.
– Вот оно что! Ты зря растрачиваешь силы, а потом не можешь выдержать больше пары атак. Ну же, одевайся, да поспеши!
Он кинул одну шпагу на постель Лепорелло и удалился. Слуга торопливо оделся.
– Сеньор, я готов.
– Входи же, не мешкай.
Лепорелло вошел и огляделся. Комната Дон Хуана походила скорее на келью. В ней имелось два окна, и сквозь них било теперь яркое солнце. Кроме кровати тут были полки с книгами, стол и одежный шкаф. Книги по большей части содержали сочинения мыслителей и поэтов. Одежда в шкафу была богатой, но неизменно черного цвета. Над кроватью висело старинное распятие, неподалеку лежали и четки. Тут Лепорелло подумал, что, судя по всему, Дон Хуан был добрым христианином.
– Нынче мы запоздали. Придется управиться побыстрей,
