style="font-size:15px;"> Взглянув на труп, медики сразу констатировали смерть, тем более что над ним уже поработал судмедэксперт.
Следователь попросил Соболеву никуда не уходить.
Женщина кивнула и попросила:
– Можно я подожду вас в своей квартире? Она вон напротив.
– Хорошо, подождите, – разрешил следователь. Сам же уцепился за рукав Шахназарова: – Что скажешь, Руслан Каримович?
– Как всегда, ничего хорошего, – мрачно отозвался тот.
– Это само собой, – легко согласился Наполеонов, – и все-таки, по существу дела.
– Убили ее около часа ночи. Плюс-минус час. Рана нанесена острым предметом.
– Что ты мне голову морочишь? – рассердился Наполеонов. – Я же сам вижу, что она ударилась о край тумбочки.
– Если видишь, то чего спрашиваешь, – флегматично ответил Шахназаров.
– Ты сказал, что ее убили.
– Да. Потому что удар был сильным. То есть ее толкнул человек с большой силой, скорее всего, пребывая в ярости.
– Так это может быть несчастным случаем? – почему-то обрадовался Наполеонов.
– Это уж тебе решать, – отмахнулся от него судмедэксперт.
Наполеонов вздохнул, пожевал нижнюю губу и спросил:
– Больше ты мне ничего не хочешь сказать?
– Хочу! Очень хочу! – чуть ли не со страстью в голосе ответил Шахназаров и добавил: – Но если что и скажу, то только после вскрытия.
– Ладно, – махнул Наполеонов, – твоя шарманка известна давно. Буду ждать.
– Жди, – обнадежил его судмедэксперт. И уехал.
Взгляд Наполеонова упал на снующего вокруг трупа полицейского фотографа Валерьяна Легкоступова. Выбирая лучший, с его точки зрения, ракурс, фотограф то приближался к убитой, то отдалялся, то склонялся, то чуть ли не замирал на одной ноге.
Наполеонов поморщился:
– Хватит уже! Достал ты всех своей художественностью. Это все-таки место преступления, а не студия!
Валерьян, как всегда, пропустил замечание следователя мимо ушей.
– Санитары, забирайте труп, – сказал Наполеонов.
– Еще минуточку! – взмолился Валерьян.
Но следователь был непреклонен.
Фотограф же успел сфотографировать упавший при поднятии трупа лепесток лилии. И благодаря его ловкости лепесток застыл в воздухе, на снимке, разумеется.
– А ведь красивая женщина была, – проговорил Наполеонов в пустоту.
На его замечание отозвался Незовибатько.
– Как определил? – спросил он.
– Да вон же на стенке ее портрет стоит.
– Точно, симпатичная. Но заметь, Александр Романович, что на портрете она моложе.
– Наверное. Ты не подскажешь мне, что означают эти лилии? – спросил он эксперта. – Судя по всему, ее специально кто-то ими украсил.
Тело убитой было усыпано белыми лилиями. Труп унесли, а лилии остались, и они продолжали издавать сильный и даже
