я не вспомнил, зря вас переполошил, я просто хотел… – Он потряс в воздухе пакетом, который держал в руках. – Короче, вы мои пирожки уминать перестали, потому что вам совестно стало. Вы ведь не один, с группой приехали. Вот я тут и упаковал. – Савичев протянул ему пакет.
– Спасибо, Семен Степанович, – не стал отказываться Наполеонов, – ребята обрадуются.
– Вот и лады, – удовлетворенно кивнул бывший спецназовец и проводил следователя до дверей.
Ребята и вправду обрадовались и быстро умяли все пирожки, которых хватило на всех.
Даже Незовибатько похвалил:
– Вкусно! Прямо как моя Оксана пекла. – Свою жену Оксану эксперт Незовибатько считал верхом совершенства во всех отношениях. И ему никто не возражал, как бы случайно бросив взгляд на пудовые кулачищи добродушного эксперта.
Следователь выслушал отчеты проводивших опрос оперативников. К сожалению, узнать ничего нового не удалось. Андриевская вела замкнутый образ жизни, с соседями по подъезду старалась не общаться. Здравствуйте, и все.
Старик с первого этажа Иван Пантелеймонович Маслов сказал, что она вообще редко задерживалась в этой квартире надолго. На вопрос, откуда он это знает, ответил:
– Я целыми днями сижу у окна. На улицу выйти не могу, а тут смотрю и представляю, что гуляю. Так что вижу, кто когда приходит и когда уходит.
Внук, с которым и жил старик, подтвердил, что дед большую часть времени проводит у окна.
Однако на вопрос, не ссорилась ли с кем-то Андриевская, Маслов ответил, что не видел и не слышал лично, хотя до него доходили слухи, что к ней пристает Емельян Крысинский.
Когда оперативник попросил охарактеризовать Крысинского, Маслов только рукой махнул:
– Пропащий человек.
– Так вот, сейчас мы пойдем и навестим этого пропащего человека, – решил следователь.
Однако дверь им никто не открыл, не отозвавшись ни на звонки, ни на стук в дверь, переходящий в грохот.
– Может, его тоже убили? – предположил один из оперативников, как показалось Наполеонову, слишком уж жизнерадостно.
– Зря радуешься раньше времени, – осадил его следователь.
– Да я и не радуюсь, – обиделся тот.
– Меня другое напрягает, – проговорил Незовибатько.
– Что именно, Афанасий Гаврилович?
– Мы тут чуть ли не дверь человеку вышибаем, и хоть бы одна живая душа высунула нос из своей берлоги.
– Зря ты так, Афанасий Гаврилович, – хмыкнул Наполеонов, – может, люди отдыхают или же с нами связываться не хотят.
– Второе вернее, – вздохнул Незовибатько.
– Вы оба не правы, – сказал Ринат Ахметов.
– Как, то есть, не правы?
– А так! В этих квартирах дома никого нет. Они не открыли и когда мы поквартирный опрос делали.
– Понятно, – сказал Наполеонов, – будем вскрывать дверь. Славин! Дуй за слесарем и участковым.
– А
