Наполеонов.
– Участковый наш, Гаранин Александр Александрович.
– Какая честь, – многозначительно протянул следователь и, уже обращаясь к участковому, поставившему на лестничную площадку правую ногу, спросил: – Что-то вы к нам не торопились, товарищ майор.
– Не виноват я, товарищ следователь, – ответил участковый, ставя на площадку и левую ногу. После чего он вытер пот со лба огромным клетчатым платком и пояснил: – Грузчики в магазине, как раз напротив управления, поножовщину устроили.
– И чего они не поделили?
– Не поверите! Технического менеджера! Тьфу ты! – вырвалось в сердцах у Гаранина. – Уборщицу. Напридумывали черт знает каких слов! Простой человек язык сломать может!
– И не говорите. Я вообще-то думал, что они бутылку не поделили, – насмешливо проговорил Наполеонов и подмигнул участковому.
– Если вы на что-то намекаете, товарищ следователь, – насупился тот, – то я вообще не пью.
– Ни на что я не намекаю, – успокоил его Наполеонов.
Но участковый все-таки добавил:
– Нос у меня красный сам по себе!
– Это потому, что у вас кровеносные сосуды близко расположены, – пробасил Незовибатько, – и насморк, наверное, часто бывает.
– Точно. Я от любого сквозняка простываю, – обрадовался участковый неожиданной поддержке и благодарно посмотрел на эксперта.
– А вы, голубчик, чего прохлаждаетесь? – обратился Наполеонов уже к слесарю.
– Я не прохлаждаюсь! А жду, какие будут указания.
– Какие тут могут быть указания, – вздохнул следователь, – вскрывайте дверь.
– А разрешение есть? Мое дело, конечно, маленькое.
– Вот и вскрывайте, голубчик. Тем более что дело это плевое, дверь-то не металлическая.
Слесарь запыхтел, но спорить со следователем не стал, подумав про себя: «Какая-никакая, а шишка».
Дверь, судя по всему, не единожды вскрываемая столь грубым способом, тоже не стала упорствовать, издав звук, больше похожий на жалобный всхлип, она отворилась.
– Вот, пожалуйте, – сказал слесарь.
– Спасибо, голубчик, – ласково обронил следователь и хотел войти в прихожую, но вдруг отшатнулся, точно в лицо ему ударила неведомая отравляющая волна.
Так оно и было! Тошнотворный запах чуть ли не валил с ног.
– Да, пахнет тут явно не русским духом, – усмехнулся стоявший за спиной Наполеонова Ахметов.
– И не татарским, – не остался тот в долгу. Прикрыл нос и рот носовым платком и двинулся в квартиру.
Остальным деваться было некуда, и они последовали его примеру.
– Ирина Игнатовна пусть останется на лестничной площадке, – успел крикнуть следователь.
– Ничего, я женщина крепкая, – ответила Соболева и двинулась за участковым, который шел последним.
По-видимому, его насморк, который мог бы облегчить его участь в данной ситуации, не помог ему столь действенно, как можно было бы ожидать от заложенного
