Пугаешь только.
– Ну, конечно, ты ж у нас самая умная! – парировала тетка. – С чего тогда именно эта полка сломалась?
– Потому что крепления сопливые, вот и все!
– Катька! – цыкнула на нее мать. – Наверное, Лешка разозлился, что мы у теть Люды его машину для тебя выпросили. Вот полку-то и опрокинул.
– Да сдалась мне его машина! – взвилась Катя. – Это тебе она больше всех покоя не давала!
– Так ему ж теперь без надобности…
– Тихо, девочки! Тихо! А-то еще дух услышит…Свят-Свят! – шикнула соседка, снова осеняя себя и всех присутствующих заодно крестным знамением.
Леша уныло хмыкнул. Да уж. Вот он уже и людей пугает, хотя пока, кажется, злым духом не стал. Наверное, Яра права: задержится еще немного и обратится в зловредного полтергейста, или станет таким же жутким, как та женщина в Сумрачном лесу. Только этого его бедной маме не хватало! Хотя, он мог бы переселиться в свою машину, чтобы тетке жизнь медом не казалась. И от этих мыслей снова хмыкнул. Надо же, как живуч человеческий дух, раз он уже пытается прогнозировать собственное будущее в качестве призрака!
На этом все веселое за день закончилось, потому что скоро проснулась мама. Заплаканная, опухшая и совершенно несчастная. Женщины окружили ее обычной суетой, а потом все собрались и поехали в прощальный зал. Леша, замирая от подступающего ужаса, последовал за ними. Ему до дрожи не хотелось видеть собственные похороны, но что-то внутри упорно не давало ему позорно спрятаться и переждать все это дома. Он должен увидеть это, должен пережить.
Сцепив зубы до скрипа, Леша вошел в небольшой зал, отделанный советской серой плиткой. Вдоль стен тянулись запылившиеся траурные венки, а посередине на подставках стоял гроб. Леша почти разглядел собственное бледное осунувшееся лицо, но тут за руку кто-то крепко схватил. Парень вздрогнул всем телом, вдруг осознав, в каком неимоверном напряжении находился все время.
– Не надо. Не смотри, – тихо проговорила вновь появившаяся из пустоты Яра. – Это очень… тяжело. Не надо.
– Я должен, – шепотом отозвался Леша. – Должен.
Зал постепенно заполнялся людьми в черном. Кто-то тихонько всхлипывал, кто-то вздыхал, и все потихоньку переговаривались:
– Молоденький такой… Вот горе-то!
– Да, хороший был пацан. Жалко.
– А тех, кто порезал его, нашли?
– Нет. Сказали, трудно будет найти. Но, вроде как, он за какую-то девушку заступился.
– А девушка-то не объявлялась? Может в полицию приходила?
– Да кто ж знает? Вроде нет.
– Боже, Боже… Бедный Лешка!
– Бедная Людмила Ивановна.
– Да, совсем одна теперь… Ужас!
– Жалко деток ни у кого из сыновей не осталось. Что за судьба такая…
Леша чувствовал, как в теле нарастает лихорадка. По спине прокатывались волны то жара, то озноба. На нетвердых ногах он прошел сквозь толпу и остановился
