голове, гудящей от всего происходящего. Под огромной молочно-белой луной Сумеречного мира простиралась целая вселенная со своими законами, войнами и историями великих героев. Леша все спрашивал и спрашивал, стараясь как-то примериться к новой реальности, понять свое место в ней. Ну и заодно забить до отказа голову чем-то, кроме одной единственной панической мысли «Я умер. Меня нет. Я умер…», жуткой каруселью, звучавшей в голове, стоило ему отвлечься от разговора и нырнуть в собственные мысли. Яра стойко держалась почти до рассвета, пока в один миг не провалилась в сон, склонив голову на спинку дивана.
Посидев некоторое время в раздумьях, Леша все-таки перенес спящую девушку на кровать и чуть не подскочил от ужаса, потому что на секунду ему показалось, что в самом темном углу комнаты, куда не попадал свет уличных фонарей, стоял мужчина, будто слепленный из ночного мрака. Спину обжег чужой очень злой взгляд. Осторожно выпрямившись, Леша резко обернулся, заталкивая обратно колотящееся где-то в горле сердце. В конце концов, двум смертям не бывать! Но испугавший его угол был совершенно пустым.
Он еще немного покрутил головой по сторонам, напрягая зрение и слух: кругом царила безмятежная предрассветная тишина. Тогда Леша потопал на кухню, порылся по шкафчикам, заварил себе чай и, отыскав среди бумажек на столе блокнот и ручку, уселся на диван. Несколько мгновений он пялился на чистый лист, прислушиваясь к тишине дома. Пережитый страх бродил по телу огнем, а сердце беспрестанно бухало в ушах. Стоп. Сердце?! Леша торопливо прижал руку к груди – под ладонью изо всех сил колотилось то самое сердце, которое по всем законам должно было перестать его беспокоить. Такое вообще возможно?! Или у него фантомное… стучание?
Не в силах усидеть на месте, парень снова поднялся. Побродил по квартире, постоял у окна, глядя на пустую улицу, облитую холодным осенним дождем, горестно поразмышлял о том, как погано умирать в такую погоду и, незаметно для себя, успокоился.
Вернувшись на диван, Леша снова приложил руку к груди, но там снова все было тихо. Решив, что, должно быть, души тоже страдают фантомными состояниями, он с остервенением принялся записывать все пережитое и услышанное за сегодня, в надежде что идея для вожделенной книги отыщется где-то по ходу дела. Слова, написанные корявым торопливым почерком, складывались в бесконечный сбивчивый текст в клеточках блокнота. Благодаря этому простому и привычному занятию в голове будто складывались кусочки пазла, создавая более или менее понятную картину его нового мира, который он должен принять.
Как наступил рассвет, Леша не заметил, отвлекшись только на угрожающие оры и топот на первом этаже. Вскоре на последней ступеньке появился запыхавшийся толстенький мужичок, с первого взгляда очень напомнивший сову: маленький, круглый, с зализанными назад русыми волосами, сквозь которые виднелась бледная кожа, острым крючковатым носом и пугающими большими желтыми глазами в круглых очках.
– Ох, ты ж, Господи! – это было сказано с придыханием уже в адрес Леши, в то время, как мужичок схватился
