тут же вложила свою. Леша заметил большой след от пластыря с катетером на тыльной стороне ладони. Но, сделав пару шагов за Ярой, Василиса обернулась к своей проводнице:
– Ой, бабуль… А можно я?
– Иди-иди, – благосклонно отпустила жрица-бабушка, махнув рукой, отчего длинная бахрома шали величественно закачалась.
Яра подвела девочку ко входной двери, окруженной цветными стекляшками, и театральным жестом распахнула ее. На несколько секунд Леша ослеп от ворвавшихся в полутемный холл жизнерадостных солнечных лучей. Поморгал, проясняя зрение, и замер с открытым ртом: вместо мрачной осенней городской улицы, которая, по всей видимости, должна была располагаться за входной дверью, до самого горизонта простирался сказочной красоты сад. К голубому летнему небу тянулись разноцветные люпины, ромашки, маки, анемоны, васильки, ирисы, гиацинты, маргаритки и еще миллионы разнообразных незнакомых цветов. Чуть поодаль от мощеной белым камнем дорожки раскинулись нежно-сиреневые глицинии, цвели мелкими розовыми цветочками рододендроны, а над всем этим великолепием возвышались магнолии, шелестя на легком ветерке сочными мясистыми темно-зелеными листьями. В холл тут же ворвался нагретый солнцем ароматный мягкий ветер.
Яра смело шагнула на дорожку, потянув Василису за собой. Стоило детской босой ножке переступить порог, как больничная пижама превратилась в воздушное, как зефирка, нежно-розовое платье, вместо шапки на голове девочки завились длинные русые кудряшки, блестящей волной рассыпавшиеся по плечам. Девочка радостно рассмеялась, смело бросаясь вглубь волшебного сада. Она носилась среди деревьев и цветов, как яркая веселая бабочка, то присаживалась на корточки, чтобы что-то разглядеть, то вскакивала и, хохоча, уносилась прочь, сверкая бледными коленками.
– И как всегда особенно хорошо тебе удается всякая сказочная ересь, –издевательски промурлыкала старушка, насмешливо глядя на Яру, все внимание которой было сосредоточено на бегающем по саду ребенке.
– Единорог! Единорог!!! – вдруг завопила-завизжала Василиса, остановившись на дорожке возле пышного цветущего куста спиреи.
Леша осторожно приблизился к дверному проему, неосознанно стараясь держаться подальше от жрицы Смерти, и выглянул в сад. Навстречу девочке величавой поступью двигался великолепный белоснежный единорог. Именно такой, каким его обрисовала Василиса минуту назад. С длинной белой гривой, спускавшейся до самых сверкающих золотом копыт, украшенной цветами и блестящими камушками, с длинным рогом и огромными добрыми глазами опушенными длиннющими ресницами. Подойдя к застывшей в немом шоке девочке, лошадь медленно опустила морду и с любопытством обнюхала платье в поисках угощения. Василиса, продолжая неотрывно смотреть на прекрасное создание, опустила ручку куда-то в воздушные складки и через пару секунд поисков достала обсыпанный сахарной пудрой кубик мармелада.
– Смотри не надорвись от такой подробной иллюзии, – хмыкнула жрица. Она щелкнула пальцами, материализуя прямо около себя роскошное резное
