и целой кучи наших дипломатов уже год пытается увидеться со своим сыном, которого у нее отнял ее муж, тоже наш бывший студент! Тоже ей когда-то дифирамбы пел и заваливал подарками, и луну обещал подарить; и все это, чтобы ее в постель завалить! Она даже в страну к ребенку не может попасть, по телефону не может с ним поговорить! И все потому, что она возразила однажды там что-то мужу за завтраком!
– Господи, – облизала пересохшие губы Маня, – он что, тоже был из Ливана?
– Не из Ливана, а из другой какой-то страны, кажется, но все равно!
– А-а-а, – Маня глубоко вздохнула с облегчением, – может быть, в Ливане все и не так?
– Вот зря ты не пошла дальше учиться, – назидательно сказала Валечка, – иначе ты знала бы, что наши культуры не могут никак совместиться! Мы христиане, они мусульмане! Мы для них неверные! Не-вер-ны-е!
– Валь, – улыбнулась Маня, – а знаешь… Имя Амин переводится с арабского как «верный».
– Ну да, – отрезала Валечка, – все правильно: он верный, а ты – неверная!
Они помолчали.
– Валь, – тихо сказала Маня, – а ведь он не поет мне дифирамбов и не обещает подарить луну. И подарками меня не заваливает, и даже обещал до свадьбы пальцем меня не трогать. Он просто рядом и рассказывает мне какие-то удивительные истории и… все.
– Вот-вот! – категорично отрезала Валечка. – Эти удивительные истории и погубят тебя! Беги от него, пока не поздно!
Валечка закурила, приняв изысканную позу.
– А как твои дела с кавалерами? – кротко спросила Маня, изо всех сил желая сменить тему.
– А ну их всех! – грустно сказала Валечка. – Всем им одно надо. Причем от всех девушек сразу.
– Чего надо? – отозвалась Маня.
– А ты что, не знаешь? – со злостью в голосе спросила Валечка.
– Нет, у меня совсем не было такого опыта – чтобы от меня одного хотели, – ответила Маня.
– Ладно… Прости меня, что я лезу не в свое дело. Может быть, твой Амин и правда не такой, как все. Может быть, просто я пока не нашла своего верного…
Маня обняла Валечку, и они так посидели немного, как когда-то, когда они были девчонками и после школы сидели дома у Валечки и мечтали о чем-то за чаем и пирожками, которые для девочек специально пекла Валечкина мама.
Валечка вдруг тихонько заплакала.
– Я так скучаю по маме! – тихо проговорила она. – Она так далеко и не хочет переезжать в Москву! Она, наоборот, мечтает, что после окончания я вернусь домой и буду работать там… А что мне там делать? Царапины йодом мазать? Мы с ней так редко видимся. Я всегда воспринимала ее заботу как что-то само собой разумеющееся, как то, что со мной рядом будет всегда. А теперь я борюсь с жизнью каждый день и каждый день должна делать вид, что все в порядке, что мне не нужен рядом кто-то близкий и родной… А парни… а от парней одни только проблемы. И им неинтересно, что у меня на сердце…
