и вскоре щелчок ручки закрывшейся двери, даже до стука, стал его особенностью, отпечатывающейся на древесине.
Да, ему не всегда нравилась медленная сельская жизнь и мамино дело – пасека. Она неизмеримо гордилась ей, и папа даже создал для нее еще один домик в самом селе, чтобы продавать янтарный мед с двух сезонов. Даже семейное дело, передающееся по наследству, не должно было пропадать. У него «всегда все шло в ход», как он любил выражаться. «Ничто не должно стоять без дела!», – громогласно заявлял он, просматривая гнездовые рамки в своем смешном сероватом защитном костюме. И все могло бы быть замечательно, если бы новая семья не переехала в поселок. Кому понадобилась эта, забытая богом, деревушка! Да, глупое чувство. Он полюбил прекрасную девушку с двумя сыновьями и дочуркой. Чем ему не понравились мы? «Тебе следует быть чуточку взрослее, Кейспер», – какое милое пожелание на прощальный конец. Многое ли это изменило? Это изменило все. Общение со сверстниками, времяпровождение, отношения с семьей. Теперь она училась, не играла с Каспером в прятки и больше не боялась леса, считая его своим домом. Здесь изменилось многое и многие. Все перевернулось: Амбри ссорилась с Тотом, бабушка все чаще звала Кейсп учится бестолковым вещам, не выходя в лес, не соединяясь с ним, не танцуя со звуком, теперь она вязала. А мама реже посещала пасеку и наняла в тот домик продавца. Более они не делали вощину, лишь закупали нужное под конец зимы и снова гнали мед. Как ей хотелось вернуть все назад, в дни, когда она не думала о прошлом и не сожалела о произошедшем, не сумев ничего сделать. Но теперь поздно, отец с новой семьей уехал из села. Теперь им пройдётся самостоятельно справляться. Ничего, у них все получится.
– Послушай, – слышалось из-за двери. В тишине послышалось фырканье. Кейсп вновь взглянула на дверь, всмотревшись в нее и в один момент заметила, как из-за нее медленно пробиралась пушистая, крепкая мордочка с носом.
– Подожди, – она вскочила со стула, распахнув дверь. Перед ней возвышалась массивная лошадиная морда в мамином льняном платье.
Бежевые копыта деликатно постучали друг об друга.
– Кейсп, – голубые глаза медленно поднялись из-под оборки пушистых ресниц. – все хорошо?
Хлоп.
Бледные пальцы проплелись сквозь темнеющие нити волос.
– Это сон!
– Послушай, – деревянная доска сотряслась от стука. – если что-то не так, это нельзя оставлять без внимания!
– Минуту! – задвижка щелкнула. Ручка окна дернулась, чуть не вывалив девочку на улицу. Прохладный ветер ворвался в комнатку, раскидывая шуршащие листья по полу. Она резко подняла голову, откинув волосы, всей грудью вдыхая воздух с осенней улицы. – Уже лучше, – защелка вновь щелкнула. – Да мам!
Женщина с сомнением на лице, аккуратно заправила темную прядь хвостика.
– Ты, наверное, знаешь, я уеду на ярмарку всего на два дня. Ребята решили приготовить что-то вечером и было бы не плохо, если бы ты заглянула на рынок…
– Хорошо, – она отошла
