заполнена на две трети, он поставил точку, подумал немного и на оборотной стороне переписал все слово в слово уже на немецком языке.
***
Сегодня Елена вернулась с работы поздно. Неделю назад поступила новая документация и ее нужно было срочно перевести на русский.
Она никогда не отказывалась от подработки, чтобы обеспечить себя и сына всем необходимым и даже сверх того и не уронить себя ни в чем в глазах, нет, не коллег или друзей, они тоже все были нищебродами и жили от зарплаты до зарплаты, а родственников бывшего мужа, старшего сына и, конечно, Вальтера. У нее была прекрасно обставленная большая квартира, она хорошо одевалась, следила за своей внешностью и фигурой, сын учился в престижной гимназии, в музыкальной школе и занимался в разных кружках и секциях. Но имидж стоил денег. Хотя надрываться совсем не было нужды. Она вообще могла бы уже не работать.
У нее был валютный счет в банке, куда ежемесячно вот уже пять лет Вальтер переводил деньги для нее и для сына. Не говоря уже о подарках, получаемых от него в поездках, и о полном содержании там за его счет. Вальтер оказался нетипично щедрым для немца. Но она, гордячка, только в крайнем случае обращалась к секретному счету. Каждый раз перед поездкой к нему она шла в банк и заказывала выписку со счета, а потом демонстративно вручала ему ее, непременно прикладывая чеки, если случались траты.
Первым делом Елена прошла в комнату сына. Генрих сидел за столом и спал, уронив голову на свою заветную тетрадку. Она осторожно перенесла его в кровать. Мальчик всегда спал очень крепко, и ее суета не потревожила его сон. Елена прочитала то, что написал сын, взгрустнула, закрыла тетрадь и убрала в тайник – на полку книжного шкафа за двойную стенку, которую сын соорудил сам из сосновой доски, разукрасив ее выемчатой резьбой. Ради этой доски он самостоятельно записался в кружок резьбы по дереву в центре внешкольной работы и был счастлив до тех пор, пока доска не приобрела завершенный вид. После этого интерес к занятиям в кружке пропал и он о нем забыл.
Мать подошла к кровати, взяла в свои ладони руку сына, прикоснулась губами к ссадинам на двух пальчиках с внешней стороны и несколько раз прошептала:
– Прости меня, сынок!
Маленькая ручка сына обещала вырасти такой же красивой как у отца. Мягкой и теплой.
Мягкие и теплые руки Вальтера когда-то свели ее с ума. А еще стального цвета глаза. Когда он смеялся или просто был в хорошем настроении, они искрились голубыми огоньками.
***
Однажды пять лет назад она осознала, что ей надоели бесконечные требования и мольбы Вальтера увидеться с ней и с сыном и согласилась приехать к нему. Она ни на что не рассчитывала, ему тоже ничего не обещала, а ехала просто отдохнуть. Так и сказала в коротком телефонном разговоре и еще попросила, чтобы он нашел для встречи не очень многолюдное, может быть, даже уединенное место. Ей нужен был отдых.
Сыну скоро исполнится четыре года, и все
