Кинских обернулась и фальшиво произнесла:
– Тебе нужна одежда, иначе нас задержит полиция.
А сама подумала, что лучше бы задержала.
– Полиция?
Энн закатила глаза, сдерживаясь, и поддержала этот фарс.
– Орган власти, отвечающий за порядок, расследующий злодеяния.
– Понял, – невозмутимо кивнул он. – Давайте найдем одежду.
И посмотрел на Энн, словно она была его слугой, в обязанности которой входил поиск облачения.
– Я сейчас, – вздохнула она, понимая, что придется добыть ему одежду, тем более рядом дом сторожа, а контейнер с текстилем может стоять через несколько улиц отсюда.
Карл последовал за ней огромной бесплотной тенью, не давая шанса сбежать. Энн чувствовала лишь дуновение ветра сзади, но не слышала шагов, что очень пугало, заставляя кожу покрываться мурашками. Полуразрушенные надгробные камни все так же стояли почти вплотную друг к другу. По земле, извиваясь змеями, вились кладбищенские вечнозеленые ветви плюща.
Кинских приблизилась к одноэтажному дому-сторожке, который прижимался к каплице – мрачной готической постройке из потемневшего песчаника с острым шпилем. Охранник отсутствовал. Она заглянула в светящееся окно: в комнате было пусто. Энн открыла входную дверь и наткнулась взглядом на заполненную вешалку, очевидно, служившую еще и шкафом, так как верхняя одежда вместе со штанами была свалена в одну кучу. Быстро схватила первое попавшееся пальто, старые джинсы и видавшие виды кроссовки.
Карл сморщился, но облачился в то, что было: пальто грозило вот-вот разойтись в плечах, а джинсы доходили до середины икр. Ему пришлось остаться босиком – обувь оказалась слишком мала.
Кинских достала телефон, снова попытавшись его включить. Не вышло. Энн переживала за Эда, который побежал в другую сторону и мог вполне угодить в руки градным стражам.
Энн оттянула рукав куртки, чтобы посмотреть который час. Сколько раз намеревалась купить смарт, но расставаться с антикварными часами, подаренными дедом, не хотела. Часы показывали полночь. Карл тоже взглянул на циферблат.
– Нам нужно спешить. До рассвета осталось мало времени.
Она отвернулась, услышав шум за оградой. При этом думала: «Точно сумасшедший. А то, что он помолодел у меня на глазах, я обязательно обдумаю и постараюсь логически объяснить себе позже».
– Анета? – позвал он с угрожающими нотками в голосе и перешел на «ты»: – Ты не веришь?
Энн повернулась, да так и застыла. Карл оскалился, показывая острые, как шпили собора Вита, клыки. Его лицо превратилось в жуткую маску, руки почернели до локтей, из пальцев вылезли черные когти. В глазах словно разлилась кровь. Кинских попятилась, натыкаясь на надгробия, не способная что-либо сказать или хотя бы моргнуть. Ей словно дали заглянуть в сам ад, приоткрыв створку.
– Ты…
Она хотела спросить, вампир ли он, но произнесла лишь:
– Кто
