когда я сбегала из дома. Это не влияло на мою популярность, но я думала, что это влияло на нашу дружбу. Может таких паразитов как она не исправить? А Джеймс? Он – редкостный придурок, но он же так отчаянно хотел стать моим парнем. Неужели это все тоже было ради статуса и общего признания? Неужели и из врагов не сделать друзей? Люди не меняются. Они все трусы и тараканы. Чертовы паразиты, жаждущие внимания! Рвотный рефлекс еще сильнее начал подступать к горлу, а из глаз, казалось, сейчас хлынут слезы.
Ни сказав ни слова я побежала в сторону кабинета. Одним движением руки я скинула все со стола в сумку. Учитель что-то яростно объясняла и предъявляла мне, но я ее не могла даже услышать. Все вокруг будто бы погрузилось в воду и голоса были такими тихими, отдаленными. Все чего мне сейчас хотелось больше всего на свете – это покой и одиночество.
Глава 9. Откровение
“Запела молотилка, причитая:
«Любви начало – в празднествах весенних,
конец её – в осенних сожаленьях».”
Джованни Пасколи, из цикла «В деревне»
Перевод Татьяны Берфорд
“– Зачем ты согласился!!? Он же не вещь, Джефферсон! Ты понимаешь это?? Ты только что отдал своего лучшего друга в руки этой бабке! ..ты только что предал его, ради обычной безделушки. – прежде кричав, тише и безнадежно закончила Элизабет. Она понимала, что этого уже не исправить, поэтому просто развернулась и направилась к выходу из пещеры.
– Постой, я объясню. Я никогда бы не поступил так с Мартином и сейчас я его не предал. – юноша был совершенно спокоен, он не собирался заставлять его выслушивать и не испытывал страха, он так же не собирался оправдываться. А просто рассказать задумку. Как все есть на самом деле. Правду. Даже если она не простит его и откажется слушать."
– Ну же, впусти меня, детка. Я ведь не спал с ней. Я могу все объяснить, если хочешь, – Джеймс долбился в мою дверь уже минут двадцать. И я совсем не могла понять его мотивацию, для чего ему все объяснять? И как он собирается оправдываться?
“Помни: нужно держать лицо,” – надев дежурную улыбку, я повернула дверную ручку и потянула на себя. На пороге Джеймс засверкал своей белоснежной улыбкой. Весь его вид говорил: “Наконец-то” . Даже странно, что пришел он, а не она.
– Да, конечно, проходи, любимый. Я все тебе прощу, – наивно с нотками раздражения заговорила я. Но первый его шаг на порог был встречен коленом в пах. Он согнулся пополам от боли и, мне, возможно, впервые было жаль его, ведь из нас двоих именно он выглядел жалким и беспомощным. Жаль не потому что я его ударила и он испытал физическую боль, а потому что он подвел меня и знал, что это чревато последствиями. Я совсем не хотела его выслушивать, но мне немного нравилось наблюдать как он страдает. Раньше я бы над ним посмеялась, но не сейчас, не тогда, когда сама утопаю в моральной боли.
– Уходи, – я устало поправила волосы, надрываться
