Название:
Автор:
Жанр:
Серия:
Издательство:
удушающего кашля, в ночь перед первым выходом на добычу меха, решил до сна таки попробовать выпить одну капсулу из «подарка» Юрия Всеволодовича. Перед этим он уже трое суток спал в каком-то полукошмарном бреду, проваливаясь в пограничное состояние сна и яви, и снова просыпаясь от тяжести в области сердца и за лопатками или же мучаясь безрезультатно в попытках откашляться. Сделав все вечерние дела, покормив Рекса и хорошо протопив свою базовую избушку, он достал двухцветную бело-красную капсулу и долго смотрел на нее при цвете керосиновой лампы. Проглотив с некоторым трудом довольно большую эту капсулу в желатиновой оболочке, Никита запил теплым травяным отваром и погасил лампу. Он помнил, как зашуршал в темноте под ним сено в тюфяке, как закинул на себя тяжелый старый тулуп домашней выделки и дальше – провал в чудесный сон. Ему снилось огромное наполовину убранное осенью, и так и оставленное под снег, недожатое хлебное поле под весенним голубым небом. От слегка примятого, с пустыми колосками, клина, согретого теплыми лучами весеннего солнца, шел приятный и какой-то до боли знакомый аромат, позабытый очень давно безвозвратно еще в глубоком детстве. На жнивье по краю этого клина проклевывались зеленые ростки, словно бы напоминая об этой потере. Никита сидел на качелях прямо над полем, а рядом, на плите белого песчаника правильной прямоугольной формы, расположились Юрий Всеволодович с Сашкой и о чем-то разговаривали. На душе от этого весеннего вида и оттого, что рядом с ним находятся такие близкие по духу люди, было невыносимо хорошо! Никита запрокинул голову, и с каким-то сладким упоением уставился на уходящие ввысь, в бездну голубого неба, две веревки своих качелей толщиной с большой палец каждая. Он начал раскачиваться, и почти сразу же лавочка, на которой он сидел, набрала размашистую амплитуду. «Эй, вы, – обратился, смеясь от переполнявших его чувств, Никита к сидящим на камне своим друзьям, – что вы там валаетесь? Идите вместе со мной качаться – места хватит на моей доске!» Но те почему-то даже не обратили на него внимания. Никита начал петь песню «Крылатые качели», хотя он никогда эту песню не пел и текста не знал совершенно, но слова сами лились из него. Он пел так чисто и звонко, что сам удивился своему голосу. А качели продолжали набирать амплитуду, и вот уже он летает от одного края огромного клина неубранного хлеба до другого так, что захватывало дух!.. И солнце приятно слепило в глаза, когда он взмывал над весенней землей до облаков…
Тут он проснулся. Лучи рассветного солнца, выглянувшего над холмом с другого берега, продираясь меж стволов берез и сосен, через стекло небольшого окошка светили ему прямо в глаза. Поначалу он испуганно уставился, – ничего не понимая и не соображая, где он вообще находится, – на силуэт своей лайки в нижней половине окошка. Видимо, он во сне действительно пел в полный голос, так как выражение морды Рекса было такое, что Никита, постепенно начиная приходить в себя, громко рассмеялся. Недовольный смехом своего хозяина, собака, как бы изображая равнодушный
