о том, какими правами я обладаю, а какими нет!
Баиюл двинулся на Аелию, встав прямо перед ним. Тот машинально сделал шаг назад, с каждой секундой всё больше робея перед создателем.
Солнце смотрел на высокого, крепко сложенного мужчину, бледное лицо которого было полно злости и обиды. Но, несмотря на устрашающий и грозный вид бога, на секунду Аелии даже показалось, что перед ним вовсе не страшный разгневанный сын великой матери Маеджи, что когда-то насылала хаос и тьму на тысячи миров, а всего лишь дитя, брошенное и затравленное.
Именно это порой прослеживалось во взгляде Баиюла, особенно когда тот свирепствовал и срывался на окружающих.
– Держи язык за зубами и не смей больше говорить со мной в таком тоне.
Аелия вовсе не желал ссориться с богом. На самом деле он по-прежнему его побаивался, хотя и позволял себе высказываться смело. Вероятно, это вполне нормальные ощущения, появляющиеся лишь тогда, когда поблизости находился Баиюл.
К тому же ещё не известно наверняка, правдивы ли его слова о смерти Минцзэ. В сознании Аелии дитя Маеджи – не более, чем убийца, посягнувший на жизнь нерукотворного создания, что привело к необратимым последствиям.
И если он убил первое солнце, то без труда убьёт и второе, то есть Аелию. Этот факт он никак не мог выбросить из головы и сохранял осторожность. Но тем не менее где-то глубоко внутри тешилась надежда и желание верить.
– Простите меня, господин. Я не хотел вас оскорбить, – склонив голову, ответил Аелия. – Во мне говорит недоверие и те устои, каким меня учили в Обители Веры на протяжении семи лет. Я могу быть не прав, но пока иначе никак. Однако моё уважение к вам, как к создателю, искренне.
Баиюл тем временем уже пришёл в себя. Он быстро вспыхивал, как спичка, и так же быстро остывал.
– Твоя честность заслуживает похвалы. Ты прямо говоришь то, что думаешь.
– Честность – ценнее денег. Порой расплатиться можно только ею.
Баиюл смерил юношу пытливым взором, пытаясь понять, врёт тот или нет. Но на сей раз сердце Аелии настукивало спокойный, ровный ритм.
– Тогда и я буду честен с тобой, – ответил сын богини. – И скажу прямо: ты нужен мне, чтобы отыскать давно утерянное. Уверен, и ты нуждаешься во мне не меньше. Нас объединяет общая цель и общие вопросы.
Юноша кивнул:
– Да, господин. Сколько себя помню, я никогда не был до конца уверен в собственной полноценности. – Он тщательно подбирал слова, пытаясь описать то, что тяжким грузом лежало на душе. – Моё сознание словно насильно засунули в физическое тело, которое ранее было не более, чем пустым безжизненным сосудом, а потом вдруг потребовали взвалить на плечи невероятную ответственность – стать Придворным Солнцем и хранить светило над головами смертных, чтобы отныне Ферасс не знал горя и страданий.
Он помолчал пару мгновений. Дева Солнце вновь притянула к себе его взгляд.
– Но я не чувствую себя собой.
