Через какое-то время отец вернулся, в хорошем настроении и с каким-то узлом. Он меня поцеловал и сказал:" Ну вот, сынок, у тебя теперь есть сестренка !"
Я спешно полез развязывать узел, так как подумал, что моя сестренка находится там. Папа и наши соседи по квартире рассмеялись. В узле были мамины вещи.
Это был октябрь 1958 года…
В дверь не сильно, но настойчиво стучали. Было позднее утро. Мама открыла дверь:
– Вирелка дома? – послышался звонкий мальчишеский голос из прихожей.
–Валерик, иди, к тебя Коля пришел,– громко сказала мама.
Я в это время играл в дальней комнате. Наши соседи по коммуналке съехали и мы теперь жили в отдельной, большой двухкомнатной квартире.
Колька – это мой товарищ, сосед по лестничной площадке. Мы с ним были одного возраста, но у него была проблема с речью. Вместо того, чтобы сказать Валерка, он называл меня "Вирелка", вместо "чайник" говорил "цальник".
– Вирелка, принеси с кухни цальник,– просит он,
– Какой ещё цальник, – не понимаю я,
– Залёный,– что на его языке означало – зелёный.
В его лексиконе было и еще много разных слов, которые он произносил очень смешно. В остальном же это был вполне адекватный и развитый мальчик для своего возраста.
Когда мама открывала ему дверь, он никогда не здоровался, а всегда произносил одно и тоже:
– Вирелка дома? – а где мне ещё быть в десть часов утра.
Когда я выходил в прихожую он спрашивал меня:
– Подёшь гулять ?– он говорил именно "подёшь", пропуская букву "й".
И не важно: собирался он действительно идти гулять или пришел ко мне поиграть или позвать к себе – фразы всегда были одни и те же.
Наш дом располагался на главной улице городка, которая громко именовалась Проспектом металлургов. Шириной тот проспект был не более восьми метров и в час по нему проезжал один автобус и два грузовика , но по протяженности он значительно превосходил все улицы Руднегорска.
Дом был четырех этажным с тремя подъездами, выстроен как-бы в форме буквы "П" и его боковые крылья образовывали уютный двор. Для нас, мальчишек, было не мало важным, что в нашем доме был большущий подвал подо всем домом и чердак на всю крышу. И подвал и чердак – были местами для наших всевозможных игр и посиделок. А еще прямо вдоль нашего двора протекал замечательный ручей, который имел способность самостоятельно запруживаться летом и превращаться в огромную и достаточно глубокую лужу, по которой можно было плавать на самодельных плотиках. Ах, какое это было удовольствие запрыгнуть на плотик и отталкиваясь длинной палкой, как шестом, проплыть метров десять мимо двора с одной стороны и потрясающих сараек (так мы называли деревянные сараи, во множестве расположенные в пятидесяти метрах от нашего двора) с другой.
На вопрос родителей где мы были когда они нас искали, мы неизменно отвечали:
– За сарайками!
– Ты не
