обливаться кровью!
– Тань, я тебя очень люблю! Клянусь тебе. Вот просто… очень! Но если я говорю, что мне нужно уехать по делам, – значит, так и есть. А ты должна мне доверять. А если… если ты мне не доверяешь, то нафиг это всё вообще тогда нужно?
Костя со стуком поставил недопитый кофе на стол и вышел из дома, аккуратно закрыв за собой дверь.
Глава 4
Он обрадовал Морозова, позвонив ему и сообщив без обиняков и приветствий:
– Я приеду. С начальством утрясу, и приеду. Но в этот раз ненадолго! Весь свой, ранее накопленный, отпуск я потратил в вашей глуши год назад.
Андрей помолчал, переваривая информацию.
– Ну… я рад. И равноденствие уже миновало, слава богу. Что бы там, в Позднем ни было – уже не так опасно.
– Не помню, говорил ли я тебе, что Тамара сожрала ведьму Соню?
– Говорил.
– Что это значит, ты понимаешь?
– Ну… что они способны жрать людей не только в день равноденствия.
– Бинго! Не только. И если там, в Позднем, вдруг почему-то снова водятся такие твари, помни, Андрюша: они опасны всегда! Безумно опасны два дня в году, но, оказалось, что даже в уме эти живые мертвецы способны сожрать человека. И не подавиться. У них такая сила… вот помню, я чуть сознание не потерял, а Тамара…
– Соболев, ты что, предаёшься ностальгии?
– Иди к чёрту! – буркнул Костя. – Доберусь – позвоню.
И отключился.
Таня, видимо, здорово обиделась, и до самого отъезда разговаривала с ним очень скупо и сухо. Чисто по бытовым вопросам, ограничиваясь парой-тройкой предложений. Соболев стиснул зубы и решил не выяснять отношений до своего возвращения. Билет уже был куплен, и большой серебристый самолёт переместил его по небу в Красноярск за пять неполных часов. Спускаясь по трапу, Соболев поёжился от утреннего холода в тёплой, в общем-то, куртке – специально взял потеплее. Всего пять часов, и вот он уже за четыре с лишним тысячи километров от Москвы. А по ощущениям, будто в параллельной вселенной. Куда он снова едет, безумец?! Разве не хватило одного, прошлого раза.
– Привет, – сказал Пётр, открыв дверь. – Любишь ты сюрпризы делать. Чего не сказал, что приедешь?
Он стоял на пороге, загораживая своим молодым, крепким не по возрасту, телом дверной проём, и казалось, не собирался приглашать Соболева пройти.
– Кто там, Петь? – высунулась Люда.
Женщина, по сравнению со своим братом, долго живущим в Позднем, выглядела почти пожилой. Сколько ей? Шестьдесят? Нет, шестьдесят ей было год назад. Теперь, получается, уже пошёл седьмой десяток. На фоне Петра её возраст особенно бросался в глаза. Зато она, рассмотрев через прищур глаз, кто именно к ним пожаловал с утра пораньше, сразу принялась приглашать Костю пройти в квартиру. Она отодвинула брата, и громко заговорила:
– Это же Костя! Проходи, Костя, проходи, чего же ты в дверях стоишь? Гэри, Гэри, посмотри, кто приехал!
Из
