давай сдам анализы, я сделаю все, я умоляю тебя… Богом клянусь…
Он сплюнул на пол рядом со мной и направился к шкафу. Сгребал с полок одежду. Рубашки, хранящие его запах. Брюки, которые я неумело, но старательно гладила. Футболки, в них я спала. Его вещи стали нашими, и сейчас он забирал их. А я наблюдала.
– Куда ты? – выдавила сдавленно.
Рэтбоун повернулся и закинул на плечо спортивную сумку.
– Уезжаю.
– Куда уезжаешь? – На языке вертелся другой вопрос: «Вернешься?»
– Мне нужно подумать.
Он убрал волнистые пряди за уши. Лицо как камень.
– Ты едешь к себе?
Шаткость разговора незнакома: как общаться с самым дорогим человеком? С тем, кто много раз спасал, помогал, верил в меня…
– Подальше отсюда.
И он, смотря четко перед собой, покинул сначала нашу спальню, а следом и нашу квартиру. Мою. «Я оставлю тебе квартиру, деньги, что угодно. Только исчезни из моей жизни, перестань причинять мне боль».
Мгновение я не могла дышать, а когда хлопнула дверь – зарыдала.
Сказкам всегда приходит конец.
Бар похож на родной техасский. Деревянная мебель, бильярдный стол, а на стене американский флаг и ковбойские шляпы. Одна и та же кантри-песня из колонок. Заело? Или время остановилось? Я пил бокал за бокалом. Чистый виски, мой давний друг. Бармен едва успевал наливать, а парочка завсегдатаев поглядывала с тревогой. Сколько-то-там-месяцев-трезвости – на хер. Ей можно сорваться, значит, мне можно тоже. Вкус алкоголя щекотал горло, туманил рассудок, согревал изнутри, а главное – помогал забыть.
Аристель предала меня. Все было зря. Она сорвалась и будет лгать дальше, я-то знаю. Оказалось, она копия Аарона. Но как искренне умоляла! Наркоманам место в кино.
– Это не мое! Клянусь всем, что у меня есть! – Ари рыдала и некрасиво хрипела.
Она не знала, куда деть руки, и тянулась ко мне, желая то ли обнять, то ли крепко вцепиться.
– Не трогай.
– Клянусь любовью к тебе!
– Ты еще на колени встань.
– Я встану!
Бедняжка. Не в силах поверить – оступилась и все разрушила. А святой Рэтбоун не простил. И как я не заметил, что она употребляет? Думал, из-за любви ко мне такая счастливая.
– Умоляю, Стивен. – Она правда опустилась на колени. Вздрагивала, с перебоями дышала. Смотрела, запрокинув голову.
Фанатка. Готова на что угодно. Уже и рот приоткрыла.
В начале карьеры, когда обрушилась прежде невиданная любовь поклонниц, мне снесло крышу. Я не трогал этих девушек, но подпитывался их энергией. Джерад говорил, они готовы на любые унижения. Но мне было неинтересно. Я исполнил мечту: пел и выступал. Фанатки – девчонки с ветром в голове. Но сегодня вернулось то забытое чувство… превосходство над кем-то. Человек – существо тщеславное. Мысль,
