она, та бумага.
Он вытащил небольшой пожелтевший листок, сложенный вчетверо и вытянул руку. Жумабике тихо плакала, Канабек склонил голову, обхватив её руками, а Жамал -апа взяла листочек с черной вестью и прижала губам. Слезы текли по ее лицу, она ласково что-то шептала, глядя перед собой, будто обращаясь к ребенку. Не молилась, нет, она обреченно оплакивала сына. Целуя листок бумаги, единственное, что осталось от него, мать прощалась с дитем.
Глава 5 Яблоня
Закончилась зима. Первая зима без войны. Земля пробуждалась ото сна, наполняя степь запахами и первой зеленью.
Толеутай – ата после бессонной ночи натужно кашляя, присел на камень, вросший в землю. Он сильно сдал за последний год. Разные мысли роем кружились в его голове. Но одна зудела громче всех.
Его дни сочтены, а что останется после него? Время сметет все: и дома, и фотографии, и письма. Да и дети, рано или поздно, умрут и все что говорил он им, превратится в прах. И что будет напоминать о том, что жил на земле такой человек, Толеутай- ата. Только могила.
Нужно оставить что-то, что радовало бы детей и внуков из года в год. Нужно посадить дерево. А лучше несколько. Казахи не сажают деревья там, где живут и пусть его засмеют, но пока не поздно, он сделает это. Какое именно дерево посадить, старик решил уже давно.
…Голод второй год собирал свою страшную жатву, его клыкасто- разинутое жерло поглотило один за другим, восьмерых детей Толеутая.
В его юрте с ним остались двое из детей сын Канабек и дочь Жибек. Самый старший, Айнабек, был к тому времени женат, жил с женой и грудным ребенком отдельно, в юрте для молодоженов.
Он шел по улицам, спотыкаясь о трупы, в тщетной надежде найти хоть какой-нибудь еды для живых, еще, детей. Так он набрел на яблоню.
Она раскинула свои ветви над деревянным заборчиком, похваляясь небольшим, но от этого, не менее ценным урожаем: двумя недоспелыми яблочками.
Как завороженный, смотрел он то на манящие плоды. то на русскую женщину, вышедшую из дома и молча взирающую на казаха, подпиравшего калитку. Они смотрели друг другу в глаза, несчастные родители голодных детей.
Их беззвучный диалог был красноречивее слов: там были повесть о своей боли в ответ на немую просьбу, понимание и прощение.
Наконец, женщина вздохнула и опустила взгляд. Толеутай все понял и виновато улыбнулся: нельзя судить мать, оберегающую своих детей. Повернулся, чтобы уйти, но услышав шорох за спиной, остановился. Так и стоял, не смея обернуться, пока женщина срывала яблоки, все ждал, когда хлопнет дверь дома.
Не дождался и медленно обернулся: женщина одно яблоко сжимала в руке, а другое на раскрытой ладони протягивала ему. До самой смерти будет помнить он эту женщину…
В юрте он разделил яблоко на четыре части: две отдал детям, наказывая не съедать сразу, а медленно рассасывать во рту, две протянул жене. А она, в свою очередь, разломила свою дольку на две части и вернула одну мужу.
Когда Жамал встала, чтобы отнести
