и навалилась на нее со стороны коридора.
– Нет! – вскрикнула Кася и бросилась к двери, но Данку поддержала Юлия. – Откройте!
Пламя ее свечи опасно заколыхалось и едва не погасло.
– Данка, что это за глупости? – разозлилась Магда. – Выпусти ее!
– Ну уж нет. – Данка показала язык. – Если испытывать на храбрость, то как следует! Слышала, Каська? Теперь все по-настоящему. Чтобы заслужить наше прощение, ты должна… – Она ненадолго задумалась. За дверью слышался тихий Касин плач. – Ой, не реви! Тебе всего‑то надо войти в ту комнату и принести из нее что‑нибудь. Любую вещь. Поняла?
Рыдания усилились.
– Ты поняла, Монюшко? – грозным тоном наставницы повторила Данута.
– Поняла, – слабо отозвалась девочка из-за двери и шмыгнула носом.
Когда девочки вновь услышали ее удаляющиеся шаги, Магда напустилась на Данку:
– Это уже слишком!
– Брось, Магда, – прищурилась Дана. – Разве тебе не весело? Разве тебе не было весело раньше, когда ты хватала ее холодной рукой за шею или резала на полоски сорочку? Что‑то изменилось, Магдочка?
Юлия, Мария и Клара зашептались между собой.
Чего она выделывается? Неужели думает, что лучше остальных? Ведь она тоже поучала Каську за предательство!
Магда замялась на несколько вздохов, но после нашлась и ответила, задрав подбородок:
– То были детские глупости. Мы стали взрослее и уже не первогодки!
На что Дана ухмыльнулась и уже хотела что‑то ей сказать, как вдруг из-за закрытой двери раздался оглушительный визг Каси.
Девочки в один миг отскочили от двери.
Никто не смел даже вздохнуть. И тут крик повторился, и он был еще пронзительней. Казалось, Касю заживо раздирают на части. Еще через секунду раздался звон бьющегося стекла, и все стихло.
– Бежим, – шепнула Юлия, и все не сговариваясь бросились прочь.
Путаясь в ночных рубашках, они промчались по третьему этажу, скатились на жилой второй, чудом избежав столкновения с пани Ковальской, спешившей к рубильнику. Они едва успели смешаться с толпой высыпавших из дортуаров пансионерок, когда в особняке вновь зажегся свет.
Все были взволнованы, в коридоре творилась настоящая неразбериха. Девицы разных возрастов перебегали из дортуара в дортуар, все теребили друг друга, вскрикивали, плакали, просились домой, заверяли других, что в пансион прокрался убийца-лунатик и уже нашел первую жертву.
Даже усилия Душечки и визгливые возгласы старой пани Зузак не могли справиться со всеобщим возбуждением. Благодаря этому хаосу никто не заметил, как запыхались девочки второго года обучения и как горят их глаза и щеки. Наконец у дортуаров появилась пани Ковальская. Директриса была в бархатном синем халате, волосы окутывала сеточка, а ее лицо, лишенное пудры, было покрыто красными пятнами, напоминавшими раздавленные вишни.
– Все
