и настало время выбирать дальнейшую стезю. У безделушки имелось много имён, в некоторых из которых количество согласных, стоящих подряд, переходило все разумные пределы. Как можно догадаться, я называл этот кулон на цепочке пространственным карманом, потому что это наиболее точно отражало его суть.
Убедившись, что в глухой переулок за мной никто не последовал, я засунул руку за воротник рубахи, оттянув в сторону ворот дешёвой синтетической куртки. Первая моя добыча по возвращении домой. Мертвецу с битой она все равно уже была ни к чему.
Карман вмещал около пятисот килограммов чистого веса. Впрочем, этот параметр можно было постепенно увеличить, если ежедневно накачивать кулон своей маной. Он впитывал её, как губка.
А уж маны на Земле, как оказалось, имелось больше, чем я смог бы израсходовать за всю свою жизнь. Я, словно умирающий от жажды путешественник, что выбрался из пустыни и внезапно обнаружил себя на берегу Байкала. Кто знал? Вот, что происходит, когда на планете некому расходовать её естественный магический фон.
Сосредоточившись на том, что ищу, я потянул предмет на себя и вытащил крупный слиток отдающего лёгкой краснотой металла. Я таскал с собой золото не только потому, что оно позволяло в пути решать многие проблемы. Как позже выяснилось, многие законспирированные агенты Драэгамата начинали чихать, если золото попадало внутрь демонического организма. Какая-то врождённая уязвимость, а, может, они просто прилежно следовали совету старика Буковски: «Найдите то, что любите, и пусть оно вас прикончит».
Убедившись, что за мной никто не следит, я призвал свой меч Лазарь, Луч Рассвета, и аккуратно отрезал тонкий ломтик. Получилась чушка весом грамм в тридцать. Остаток отправил обратно в Карман. Вряд ли стоит вываливать три килограмма золота в ломбарде. Мало того, что у них всё равно не хватит денег выкупить, так ещё и в соблазн впасть могут. Отнять, конечно, не отнимут, силёнок маловато, но шум поднимется, а я и так уже наследил. Кто ж знал, что по возвращении меня сразу встретит отборная человеческая шваль.
В Ниаттисе масштабы добра и зла казались совсем иными… огромными. Если уж мерзавец, так король-тиран, который крестьян перерабатывает в гомункулов, пытаясь воссоздать философский камень. Если уж добрый малый, так почти святой. Выйдет на поле брани, да как божьим словом насилие остановит. За сиротами присматривает, больных лечит. Брат Годфри, да… А какую брагу он варил!
Колокольчик за моей спиной звякнул, и приземистый хозяин помещения в летах отвлёкся от журнала. Чего не скажешь об охраннике, тот даже взгляда не поднял. «Спокойная жизнь притупляет инстинкт самосохранения и чувство опасности». Так говорил Ульфрик, а он разбирался в своём деле.
– Вы покупаете драгоценные металлы? – я силой удержал шаблонное приветствие: «Ну здравствуй, купец».
Всё же к некоторым вещам привыкаешь быстро.
– Да, что именно хотите продать? Монеты? Серебро? Золото?
Вместо ответа
