в моем ДНК. И снова хочется жить и веселиться.
– Вам, бабам, лишь бы поплясать, а нам о семье думать приходится. Поэтому я и выбираю миграцию. Она для меня – самая лучшая опора и самая большая любовь. В сезон в Кемере я в лучшей версии родины: почти все мужики из моей деревни здесь, доллары тоже здесь, а вместо жены и детей – сотня красоток.
– Согласна, Кемер усиливает хорошее в людях. Здесь так много улыбающихся русских. Здесь мне спокойно и безопасно.
Однако уже через пару часов Лиза готова была забрать свои слова о безопасности назад. Написать их на листке, сжечь его, а пепел развеять по ветру. Чтобы даже воспоминания от собственной наивности не осталось.
*
Столовая для персонала находилась в дальнем конце территории отеля, рядом с каморкой садовника. Она была упрощенным подобием ресторана для туристов: те же деревянные столы на 6 человек, только на бордовых скатертях были засохшие пятна от соуса; те же пронырливые мухи, совершенно не считающиеся со статусом трапезничающего и с одинаковой наглостью способные сесть как на тарелку бармена, так и губернатора; та же популярная система шведского стола, правда, в значительно облегченном варианте. Из напитков предлагался чай с сахаром и без, в кулере – вода канализационная холодная и вода канализационная теплая. Естественно, никакого алкоголя.
На этом различия с туристическим рационом не заканчивались. В прошлом году в отеле появился новый шеф-повар, Серджан-бей, желающий за год с нуля построить двухэтажную виллу с видом на побережье. Поэтому в столовой для персонала было внедрено дублированное меню (за ужином подавалось то же что и днем) и система «кто не успел, тот опоздал». Так, блюда обеда, официально проходящего с 12.00 до 13.30, заканчивались уже в начале первого, после нашествия основной части голодного полчища.
Прожорливый Саша обеды пропускал редко. Вот и сегодня, едва минутная и секундная стрелка встретились на 12, взвился со стула.
– Лизун, вперееед, кишка есть зовееет!
На входе в столовую по привычке задвигал нодрями. Зондировал обстановку.
– Сегодня на обед обворожительная курица 1962 года рождения. Ее, похоже, завезли сюда вместе с цементом для закладки фундамента отеля.
Очередь за кусками «ископаемого» – толпа необъятных размеров турчанок-уборщиц и юркий посыльный, одна штука, – двигалась проворно. Уже через минуту на подносах текстильщиков, для удобства поделенных на четыре отсека, лежали внушительные куски курицы, дополненные рисом и маленькими острыми перчиками. Блаженство для турецкого желудка.
Брезгливо протерев вилку и внешнюю поверхность стакана салфеткой, Саша принялся за еду.
– Лизун, в древней курице самое полезное – кожа, – уминая за обе щеки, доложил патрон. Он всегда ел так, что Лиза едва успевала уследить за движениями ложки. Быстро-быстро, поднос-рот, рейс за рейсом. – Именно поэтому ее так любят мухи. Да-да, те, с зеленым пузиком. Видать, витамины из
