что этот вариант упускать нельзя. Я взял кредит, Юрик тоже вложился, и мы приступили к работе. Юрик же архитектор, хоть и не доучился. Он придумал офигенный проект перепланировки помещения под клуб с учётом всех требований – звукоизоляция, пожарная безопасность и прочее. Почти весь ремонт, кроме замены коммуникаций, мы делали сами. Сами красили, сверлили, собирали мебель. Кстати, некоторые завсегдатаи бара вызвались нам помочь, когда узнали, что мы расширяемся. Поэтому здесь каждая деталь, каждый уголок хранит чью-то историю. Некоторых уже нет в живых, но воспоминания об этих людях замурованы в стенах «SVOBODA/EXISTENCE», – и он вздохнул, бросив непроизвольный взгляд на одну из фотографий, украшавших стену рядом с барной стойкой. – Первый бар продолжает работать под своим привычным названием, но клубу мы дали вот такое нестандартное имя. Бытие определяет сознание, а ум должен быть свободным. И вообще свобода – это наше всё! Вкусив здешней атмосферы, люди возвращаются к нам снова и снова. Этот как тоска по дому или ностальгия по Родине, как встреча старых друзей. Чужие к нам не ходят, у нас своя публика. Охрана знает всех в лицо, а новых посетителей пускает только по спискам (член клуба может привести гостя). Времена и люди меняются, но наш клуб и бар остаются. И так будет всегда, иначе не будет никак…
Я слушал его рассказ, больше похожий на исповедь. По сути, у них был тот же ашрам – со своими порядками и законами, и своя вера – в музыку, дружбу и внутреннюю свободу. Быть может, человек и правда стадное существо и не может жить без коллективной идеологии? И поэтому люди объединяются в пары, семьи, клубы по интересам, партийные или профессиональные организации, религиозные общины – в определенную субкультуру, принадлежность к которой им так важно ощущать здесь и сейчас, чтобы не сойти с ума от непонимания и одиночества.
Наконец-таки я осознал, почему остался в «SVOBODA/EXISTENCE». Я воспринимал своё пребывание здесь как аскезу, некое служение. Быть может, это испытание моей веры, искренности и чистоты. Как ни крути, но я всё ещё был брахмачари20 – монахом, свободным от привязанностей и страстей. Находясь, казалось бы, в центре «разврата», как многие представляют себе ночной клуб, я продолжал следовать своим заповедям. Я не пил алкоголь и не контактировал с девушками, но не потому, что это было запрещено, а по иным причинам. На самом деле всё у нас в голове и зависит от нашего отношения к миру. Так говорил Учитель. Можно, как в одной известной притче, перенести женщину через лужу и тут же забыть об этом. А можно только и думать о женщине и том, что было бы грехом приблизиться к ней и тем более прикоснуться. Иными словами, «лучше беседовать с женщиной и думать о Боге, чем наоборот». Можно на событийном уровне быть брахмачари и подавлять сексуальные желания, но весь секс переместится в ум, и там продолжится тот же самый секс. Всё во власти нашего ума! Желания нужно не подавлять, а трансформировать.
Здесь: одна из ступеней духовного ученичества в восточных религиях, предполагающая временный отказ от мирской жизни и удовольствий.
