Люди меня сковывали. Хотя я и люблю общение, я, по всей видимости, не умею общаться. Я не настоящий атмарама23. Где та грань нежности и правды?
Я думал, что стою посередине верёвочного моста, который вот-вот подожгут с обоих концов, но Лилит находилась уже там, в пропасти, или где-то на грани… Я понял, что она больна не только физически, но и психически, и что в её жизни произошло что-то такое важное, какая-то точка невозврата, по сравнению с которой все мои внутренние переживания и метания – сущие пустяки. И я хотел избавить её от слёз, болезни и страданий. Просто находиться рядом и слушать, и пытаться понять. Потому что я знал: когда люди от тебя отворачиваются и ты остаёшься один в этой Вселенной, со своими тараканами в голове, с внутренним опустошением и непониманием окружающих, может случиться страшное. Из двух утопающих первым спасают того, кто нырнул глубже. Из нас двоих ближе ко дну бескрайнего моря безумия была Лилит, и протянуть ей руку мог только я…
Пройдя кварталов пять или шесть, мы оказались у дверей трехэтажного особняка с коваными воротами и большими арочными окнами.
– Это доходный дом С. Л. Рувинского. Этому зданию больше 100 лет, и когда-то здесь на первом этаже размещались частные музыкальные курсы, а сейчас – чайный клуб «Апсара». Это было моё самое любимое место в городе и я ходила сюда часто с подружками. Я всегда любила общество, танцевальную студию, посещать кафе и театры. Но это раньше. Уже ничего не люблю… В моём окружении не осталось прежних людей, они как-то незаметно отвернулись и потерялись, – она снова была готова расплакаться. Неожиданно для себя я взял её за руку, открыл массивную старинную дверь и уверенно сказал:
– Ты должна сюда войти и вновь полюбить это место! Знаешь, есть такая фраза: времена и люди меняются, но мы остаёмся. И если это твоё место, то ты никуда не исчезнешь, ты есть здесь и сейчас.
Её ладонь была хрупкой, холодной и почти безжизненной, но мне показалось, что она чуть сжала мою руку – это означало первый шаг на пути к доверию.
Внутри мне очень понравилось – фоном играла этническая музыка, горели свечи и благовония, и всё было оформлено в восточном стиле: бумажные фонарики, бамбуковые шторы и циновки на полу, мягкий струящийся свет, удобные кресла и диваны из ротанга, антикварная деревянная мебель и большие японские или китайские веера на стенах. Здешняя обстановка располагала к уединённому отдыху и даже погружению в медитативное состояние. Увидев, что я в восторге, Лилит сразу ожила и повела меня к своему любимому столику.
Мы пили травяной чай, заказывать какие-то сладости она отказалась, но очень долго рассматривала фото десертов в меню, как будто пытаясь съесть эти пирожные глазами. Я когда-то давно читал про расстройства пищевого поведения, которые могли перейти в психическое заболевание. По-видимому, девушка страдала чем-то таким. Я не знал, насколько опасна эта болезнь для
Здесь: человек, поглощённый только внутренней деятельностью, потому что у него пробуждены духовные чувства.
