глазами багровая пелена.
Рассудок плавится. Я не знаю, как быть.
И самое ужасное – в глубине души я давно принял это наказание.
Аня права. Я не достоин ее прощения. Не достоин шанса, потому что просрал. Я, черт меня дери, просрал ВСЕ. Сам.
В тот день, когда взял ее на работу. Когда впервые предложил подвезти ее домой. Зачем?
Просто понравилось.
Сам факт, что я кому-то нужен.
Что могу помочь.
Чертов благодетель!
Смотрю на отдаляющийся автомобиль, а внутри ничего.
Пусто, как в склепе.
Холодно и мёртво.
Она не простит.
И я не прощу!
Никогда.
Сжимаю кулаки.
Хочется обхватить голову руками и орать. Разорвать себя на части. Реветь зверем.
Что же я наделал?!
Поворачиваюсь.
Ева стоит за спиной.
Красивая, сука. В белом коротком платье. Светлые волосы. Большие кукольные глаза. Губы. Сама невинность, чтоб ее.
– Егор… – с той самой робостью, на которую я, идиот, и повелся.
Огонь льется в горло, плещет в голову, затмевая разум и внешние звуки.
Она делает шаг, тянется к моей руке. Но я отмахиваюсь.
Хватаю за горло. Пульсация под пальцами усиливается. Она бледнеет. Цепляется за мою руку.
– Е…гор…
Девка крупно доходит. Но не отводит от меня взгляда. Глубокого, пронзительного. Я всеми фибрами души ощущаю исходящие от нее волны страха. Тягучего, густого, как болотная тина. И я дышу ее страхом. Бессильным ужасом, потому что жертва четко понимает, что ей нечего мне противопоставить. Я могу сломать ее двумя пальцами, и только здравый смысл не дает мне этого сделать прямо сейчас.
Она умоляет. Голос звучит хрипло, почти беззвучно:
– Я… задыхаюсь…
И, глядя прямо на меня, наполняет ярко-голубые глаза слезами, пронзая обжигающей стрелой.
Нельзя поддаваться. Нельзя. Но я все равно отпускаю ее. Перехватываю за руку и тяну на себя. Нависаю, заставляя согнуться перед моим ростом и величиной.
– Какого хрена ты здесь делаешь?!
Она кривится, отчаянно растирая красную шею. Жадно глотает воздух. Но взгляд не опускает. Выдыхает:
– Навещала соседку.
– Не ври! – скалюсь. – Ты знала, что моя жена здесь. Что ее сегодня выписывают. Приперлась, чтобы нас увидели вместе.
– Нет! Откуда…
– Ты мой секретарь, Ева. Хоть и бывший. Тебе не составило труда узнать, где обследуется Аня. И то, что моя семья спонсирует эту клинику ты знала! Не отпирайся!
Она судорожно сглатывает, отшатывается как от удара, но молчит. Задумала что-то. Это видно по бегающим глазам и дрожащим ресницам. Становится мерзко от того, что я вообще мог на нее клюнуть. На что?
– Что ты мне подсыпала? Говори!
Она судорожно вздыхает, лицо становится мертвенно-белым, а зрачки расширяются
