была уже на пороге и повернула голову к нему.
Мигель сделал три шага в сторону собаки. Пес не изменился ни в чем. Мальчик опустился на колени и медленно приблизил руку к его морде. Пес спокойно смотрел в глаза. Мурашки пробежали новой волной, и Мигель медленно коснулся уха собаки и наклонил к ее морде свое лицо. Пес ткнул ему мокрым носом в глаз. От него не пахло псиной. Совсем. Или почти совсем. А потом пес толкнул его в грудь. Собака не была домашней. Собака не была избалованной. Собака была, что называется, рабочей. Это была ее территория, и она была тут хозяин. Никакого повода для сомнений она не давала. Она была главной, и любое действие надо было завизировать у нее. Это было понятно сразу. Однако, никаких пока охранных посылов от нее не исходило.
Мигель знал, что ряд пород впускает легко. Только вот с уходом большая загвоздка. Это он помнил. Но Сестра уже была за линией пса, она стояла на пороге, за порогом, полуобернувшись на его крик, и пес толкнул его в грудь. Мигель встал и еще раз позвал хозяина. Хотя все говорило о том, что в доме никого нет. Собака спокойно смотрела сбоку на него и на сестру. «В любом случае, нам надо ночевать. Придет хозяин, разберемся. Вроде все мирно, без странностей. Хотя!»
И тут Мигель понял.
– Марисол! Медленно выйди из дома, пожалуйста!
Сестра посмотрела с легкой улыбкой, понимая, и уверенно пошла опять к собаке и, опустившись перед ней на корточки, начала лохматить ее с двух сторон. Пес сказал: «Ву» и фыркнул ей в лицо. И опять волна мурашек прокатилась по мигелевой спине. Пес смеялся?
– Выйди за калитку, пожалуйста. Туда, за загон, за двор.
Марисол встала и вприпрыжку побежала назад за оградку для невидимых барашков. Допрыгав до туда, она села на большой серый с лишайником камень лицом к дому. Мигель плавно зашел за линию пса, поднялся на порог, переступил его и повернулся, показывая намерение двинуться назад. «Мяу» – послышалось из дома. Собака не смеялась. Она просто смотрела на Мигеля. Точнее она не смотрела, она взглянула ему в глаза, и вдруг скачками, словно медвежонок, вскидывая обе передние лапы вверх, поскакала к девочке. Там она свалила ее с камня, и они начали визжать и бороться. Мигель смотрел на это не без напряжения.
Марисол приехала к нему верхом. Собака посмотрела на Мигеля, и острое чувство то ли тревоги, то ли какого-то несоответствия стало нестерпимым. Мигель соскочил с крыльца, быстро вышел за территорию участка, обернулся, посмотрел на всадницу и ее «коня», даже не обернувшегося на него, и побежал в дом.
В прихожей можно было раздеться. Они стояли вдвоем и вешали куртки на крючки. Ботинки они сняли у самого порога. Влево была дверь в комнату. Открытая. Там был большой стол посередине, шкаф, сундук и большая широкая лавка. Вторая комната была слева. Там стояла деревянная кровать, полки и стол. Из нее был выход на задний двор. А кухня была впереди. Там тоже был столе. И два стула и без двери. На столе дымился чан. Черный хлеб лежал рядом, и запах свежей выпечки наполнял комнату. В животе заурчало.
