голос был немного трагичным.
– Некоторые выбираются из них, но большинство нет… – сказала она и замолчала.
– Кей мне рассказала.
Несмотря на то, что девушка испуганно схватила его за руку, Джек продолжил.
– Мы знаем тебя достаточно хорошо, Адам, и ты должен это услышать. У Кей с самого начала было два препятствия – трущобы и ее красота. Она выстояла в обоих случаях. А вот ее сестра – нет. Ее сестра…
Это была трагическая история, и теперь я знал причину мрачных мгновений в жизни Кей. Я был потрясен открытием жизни в трущобах, нищеты, неустроенности бок о бок с процветающей индустриальной цивилизацией.
– Я все думал, что же делать с моими деньгами, – сказал я, когда Джек закончил. – Теперь я знаю. Мы будем скупать трущобы, сносить здания и возводить новые, современные!
Мои быстрые мысли уже составляли план проекта.
Глаза Кей засияли сквозь слезы. Ее рука коснулась моей руки.
– Я больше не вижу в тебе робота, Адам! – воскликнула она. – Я вижу в тебе человека! У тебя есть характер, личность, как и у любого другого человека. Ты похож на мужчину, который большой и сильный… и нежный. У тебя добрые глаза, красивые губы, сильный подбородок.
Она смотрела на меня полуприкрытыми глазами.
– У вас серьезное, мальчишеское лицо, непокорные волосы, которые редко расчесываются. У вас большие руки с широкими пальцами, но они такие нежные! А когда вы улыбаетесь – а вы часто улыбаетесь, я знаю, – это словно теплое солнце, пробивающееся сквозь тучи!
Проект по ликвидации трущоб еще теснее связал нас троих. Джек уволился из своей газеты, где он часто выступал с критическими замечаниями в адрес городских властей, и стал руководителем работ. Мы не могли очистить все, но делали столько, сколько могли. Мои деньги – их было уже более полумиллиона – вливались в это предприятие. Захламленные, кишащие паразитами дома начали сдаваться, а фундаменты возводиться.
Том Линк, мой "кузен", приехал из своей восточной адвокатской конторы, чтобы помочь с юридическими вопросами. Я забыл упомянуть о Томе. После проигранного судебного процесса он не потерял ко мне интерес, как и я к нему. Просто он ушел на новую должность еще до даты моей скорой казни, не в силах присутствовать при этом горьком событии. После моего помилования мы постоянно обменивались письмами. Теперь он приехал, чтобы помочь нам.
– Адам Линк! – поприветствовал он меня, выходя из поезда. Это единственное, что он смог произнести в тот момент от переполнивших его чувств. Я же вообще ничего не мог ответить.
Позднее, будучи вчетвером, мы разговорились.
– Скажи, как тебе удалось вытянуть эти доказательства из домработницы? – спросил Том у Джека без малейшей примеси ревности. – Я пытался заставить ее вспомнить отдельные звуки, сидя в кресле свидетеля, но она упрямо твердила, что не может этого сделать.
– Это
