Запада, внутренне он был одухотворенным жителем Востока. Гуру высоко ценил прогрессивность, изобретательность и гигиеничные привычки Запада, а также религиозные идеалы, которые придают Востоку ореол многовековой давности.
С детства мне привили понятие дисциплины: дома Отец был строг, Ананта часто бывал суров. Но манеру обучения Шри Юктешвара нельзя охарактеризовать иначе, как радикальную. Будучи перфекционистом, мой гуру очень требовательно относился к своим ученикам, будь то бытовые вопросы или тонкие нюансы поведения.
– Хорошие манеры без искренности подобны прекрасной покойнице, – напоминал он при подходящем случае. – Прямолинейность без вежливости подобна ножу хирурга: он приносит пользу, но причиняет боль. Искренность в сочетании с вежливостью полезна и достойна восхищения.
Учитель, по-видимому, был доволен моим духовным развитием, поскольку редко упоминал об этом. В других вопросах мои уши нередко слышали укор. Моими главными проступками были рассеянность, периодическое потакание печальным настроениям, несоблюдение определенных правил этикета и случайные неэтичные поступки.
– Посмотри, как деятельность твоего Отца Бхагабати хорошо организована и сбалансирована во всех отношениях, – указывал мой гуру. Два ученика Лахири Махасайя встретились вскоре после того, как я начал свои паломничества в Серампур. Отец и Шри Юктешвар с восхищением оценили достоинства друг друга. Они оба выстроили внутреннюю жизнь из духовного гранита, неподдающегося разрушению временем.
От сменяющих друг друга прежних учителей я усвоил несколько заблуждений. Мне говорили, что чела не должен усиленно заботиться о своих мирских обязанностях, и когда я пренебрегал заданиями или небрежно выполнял их, меня не наказывали. Человеческая природа очень легко усваивает такое наставление. Однако под беспощадным орудием наказания Учителя я вскоре оправился от приятной иллюзии безответственности.
– Те, кто слишком хорош для этого мира, украшают какой-то другой, – отмечал Шри Юктешвар. – Пока ты дышишь бесплатным воздухом Земли, ты обязан оказывать услуги в качестве благодарности. Только тот, кто полностью овладел состоянием бездыханности[92], освобождается от указаний свыше. Я обязательно сообщу, когда ты достигнешь полного совершенства.
Моего гуру ничем нельзя было подкупить, даже любовью. Он не проявлял снисхождения ни к кому, кто, подобно мне, добровольно предлагал стать его учеником. И в окружении учеников или посетителей, и беседуя наедине, Учитель всегда говорил прямо и резко отчитывал. От его внимания не ускользал ни один легкий приступ рассеянности или непоследовательности речей. Такое жесткое обращение было трудно вынести, но я твердо решил позволить Шри Юктешвару сгладить все мои моральные шероховатости. Пока он трудился над этим титаническим преобразованием, я много раз содрогался под тяжестью его дисциплинарного
Самадхи: совершенный союз персонализированной души с Бесконечным Духом.
