style="font-size:15px;"> – Чего случилось?
– Ну, ты в рубашке родился!
Начало было многообещающим.
– Понимаешь, ребята мои вчера начали бурить скважину на углу правого крыла школы – тот угол, который в сторону Ленинской библиотеки смотрит. Представил? Просверлили метра три, и бур у них бац – проваливается!
На слове «бац» Костя резко развел руки в стороны, растопырив пальцы, и застыл. Жест, видимо, должен был символизировать неожиданно раскрывшуюся пропасть. Выразительно посмотрев на Митю, он взял из его рук чашку и продолжил: – Хорошо, бур был на тросе – вытащили. Но ты слушай дальше! Стали закачивать в скважину цемент, ну, как обычно, пока он не появится на поверхности, – это значит, полна коробочка и можно вставлять арматуру. Но цемент все уходит и уходит, уходит и уходит, как прорва какая-то: одну машину цемента залили… вторую… Как будто он в реку какую там внизу впадает. В общем, до десяти вечера машины ходили. Ребята мне звонят: «Слушай, Костя, может, мы в какой секретный туннель между Кремлем и Минобороны попали?» Вообще, думаю, атас! Не хватало еще воякам подземный объект бетоном залить – ты же знаешь, тут у тебя в колодцах спецсвязь проложена! Хотя, думаю, если так – давно бы всех повязали. Но вроде нет, тихо… Блин, Митя, мы семнадцать тонн цемента туда залили, врубаешься?
Костя передразнил Митин уклончивый жест и мелко потряс головой в разные стороны.
– Нет, вообще не врубаешься! У тебя все правое крыло здания в воздухе висело! И, судя по количеству закачанного под него цемента, висит оно уже года два, а то и больше. Это чудо вообще… Не сегодня завтра грохнулась бы твоя школа к…
Не снижая эмоционального накала речи, фундаментщик закончил фразу, звучно обозначив пикантное состояние некоей родительницы, к которой на днях должна была провалиться школа.
Несмотря на то что произнесенное словосочетание никак не обозначало адрес, Митя прекрасно понял, что это не просто далеко, а в контексте «грохнулась к» означает именно очень глубоко. Костя замолчал, его победный вид говорил о том, что планетарная катастрофа предотвращена благодаря доблестным действиям его компании. И за такие вещи надо бы налить.
Сама речь и ее кульминация с точки зрения драматургии удались блестяще, но содержание, по мнению Мити, никак не походило на оптимистичную коду.
– Костя, а почему так? – спросил ошарашенный Вихров. Его пронзила мысль: а если бы это действительно произошло, да еще в учебное время, когда школа полна детей? Параллельно он подумал о том, что документы на землю для Шуховки нужны «вчера», и автоматически сделал пометку в раскрытом ежедневнике. Если бы здание рухнуло, Шуховку, конечно, тут же закрыли бы, а затем перевели в другое место, и о возвращении на Луговку можно было бы даже не мечтать.
Но все эти мысли вихрем пронеслись в голове, а первая встала колом, и в сравнении с ней все остальные померкли. Вихров наконец осознал, какой ужас прошел мимо, буквально в двух
