от жены ближе к Егору. Она открыла лицо.
– Да вы даже попрощаться с ней не даёте! О, что я говорю… – потирая лоб произнёс Егор.
– Она уже прощалась с тобой. Вера сделала правильный выбор в своей жизни, мы не сразу поняли его, и не сразу оценили. Неужели ты думаешь мы не отговаривали её? – он положил свою ладонь Егору на плечо. – Но она убедила нас. Убедила, что лучше проведёт остаток жизни с пользой для людей, отдавая всю себя. Ведь за этим мы и пришли в этот мир. Желание это её оказалось сильнее страха перед смертью и привязанности к дому.
Егор вцепился в руку несостоявшейся тёщи.
– Сколько? Сколько ей осталось?
Он упал на колени перед ней не столько от желания вымолить правду, сколько от бессилия и посмотрел ей в глаза.
– Четыре месяца… – поддавшись жалости к Егору, молвила она. Она всхлипнула, осторожно высвободила свою руку из рук Егора и ушла в кухню. Егор по–прежнему стоял на коленях. Мысли его смешались. Ведь даже проклятых эти четыре месяца можно было провести вместе, он бы отдал ей всю свою любовь. Он бы увёз её туда, куда бы она не пожелала, он бы с работы уволился, он бы носил её на руках больше, чем она бы ходила, изнемогая от боли в спине, он бы каждое утро ей завтрак готовил, хоть и не любил готовить, да он бы… он бы…
Егор поднялся с колен. Глаза у него были красные, но не от злости, а от напряжения – он старался сдержать слёзы. Он с горечью посмотрел на отца семейства.
Егор вытер глаза, – нет слёз не было, он просто потёр глаза. Он заметил, как на столике в прихожей стоит ваза, в которой всегда стояли цветы для Веры. “Разбить бы её. Разбить о свою голову.” – подумал он и тронул её рукой. Нет, как он может поступить так с любимой вазой своей Веры.
– Я понял, – наконец молвил он. – Хотя нет, я ни черта не понял! Да как вы смогли отпустить её?! И куда? – с вызовом сказал он.
– А как поступил бы ты? Доживал бы, отсчитывая вместе с близкими свои дни. Вера собралась и уехала. А задержи мы её, она бы нам этого не простила.
– Эгоисточка… – вдруг с нежностью произнёс Егор.
– Егор, послушай: это не забудется никогда и даже не вылечится временем, время мало кого лечит, но новые эмоции и впечатления захлестнут память, новые дни и новые переживания отдалят тебя от сегодняшнего дня и согреют душу.
– Что за лирика… – с грустью произнёс Егор. – Это она говорила так?
– Верно.
– Что я могу сделать для неё?
Отец Веры покачал головой.
– Вы издеваетесь…
– Она просила нас, чтобы ты оставил её.
Егор схватил вазу и… прижал с груди.
– Я могу хоть письмо ей написать?
– Не надо.
Вы жестоки. Горе сделало вас такими? Обычно оно смягчает сердце. Вы даже не даёте мне надежды… – Егор был совсем потерян, он безотчётным движением поставил вазу на место.
– Егор…
– Можно я хотя бы в её комнате посижу, прошу вас.
Отец вздохнул.
– Ну
