рынка, о его мнении насчет линий конного трамвая. В конце концов он обрисовал свой план выкупа акций двух линий – Девятой–Десятой и Пятнадцатой–Шестнадцатой: по возможности не привлекать внимания. Выкуп нужно было производить постепенно, частично на бирже, частично у частных лиц. Он не сказал Каупервуду, что надеется оказать некоторое давление на законодателей для получения права на продолжение линий за пределы нынешних конечных остановок, чтобы со временем, когда возникнет потребность в расширении трамвайной сети, подрядчики обратились бы к нему или к его сыновьям, которые станут держателями крупных пакетов акций. Это был дальновидный план, который подразумевал, что в конце концов линии достанутся ему самому или его сыновьям.
– Мистер Батлер, я рад сотрудничать с вами в любом деле, какое вам будет угодно предложить, – заметил Каупервуд. – Не могу сказать, что сейчас я активно развиваю свой бизнес; в основном это планы и намерения. Но у меня есть хорошие связи и членство на биржах в Нью-Йорке и Филадельфии. Те, кто имел дело со мной, в целом остались довольны результатом.
– Мне кое-что известно о вашей работе, – благоразумно повторил Батлер.
– Замечательно, в таком случае, если у вас будет поручение, вы можете зайти в мою контору, написать мне, либо я сам приду к вам. Я дам вам свой тайный шифр, так что наша переписка останется строго конфиденциальной.
– Хорошо, не будем больше об этом. Через несколько дней у меня появится кое-что для вас. Когда это произойдет, вы сможете обратиться в мой банк за необходимой суммой.
Он встал и посмотрел на улицу; Каупервуд тоже поднялся.
– Прекрасный денек, не правда ли?
– Безусловно.
– Уверен, скоро мы ближе познакомимся друг с другом.
Он протянул руку:
– Надеюсь на это.
Батлер проводил Каупервуда до двери. Когда он ее распахнул, с улицы влетела юная голубоглазая девушка с раскрасневшимися щеками в алой пелерине с капюшоном, наброшенным на рыжевато-золотистые волосы.
– Ох, папа, я чуть не сшибла тебя с ног!
Она наградила отца, а заодно и Каупервуда широкой лучезарной улыбкой пунцово-красных губ, показав мелкие блестящие зубы.
– Ты рано вернулась. Кажется, ты говорила, что останешься до вечера?
– Я собиралась, но потом передумала.
Она прошла мимо, энергично размахивая руками.
– Ну вот, – продолжал Батлер, когда она ушла. – У нас остается еще день-другой. Всего хорошего.
– Всего доброго.
Каупервуд, согретый перспективой финансового благополучия, спустился с крыльца, но вдруг вспомнил мимолетное видение беззаботной юности, явившейся в образе румяной девушки. Что за живое, здоровое, энергичное существо! В ее голосе звучали звонкие
