правда, Фрэнк? – Она погладила его руку, когда он уселся на краю кровати, но в ее голосе прозвучало легкое сомнение.
– Теперь нам надо быть внимательнее к Батлерам. Он был весьма обходителен со мной и может принести пользу в будущем, я это вижу. Он попросил меня когда-нибудь привести тебя с собой, и мы это сделаем. Будь мила с его женой. Если он захочет, то может многое сделать для меня. Кстати, у него есть две дочери, и нам придется пригласить их в гости.
– Мы пригласим их на обед, – с готовностью согласилась она. – А я заеду к ним и приглашу миссис Батлер покататься, если она захочет, или она покатает меня.
Она уже усвоила, что Батлеры – по крайней мере младшее поколение – склонны к показной роскоши, болезненно относятся к своему происхождению и что деньги, по их мнению, искупают все прочие недостатки.
– Батлер – очень респектабельный человек, – однажды сказал он ей. – Но миссис Батлер… В общем, она немного простодушна. Впрочем, она замечательная женщина, благожелательная и добросердечная.
Каупервуд также предупредил жену, чтобы она не забывала об Эйлин и Норе, потому что старшие Батлеры очень гордились своими дочерями.
Миссис Каупервуд в то время было тридцать два года, а Каупервуду – двадцать семь. Роды и уход за двумя детьми несколько изменили ее внешность. Она во многом утратила прежнюю обаятельную мягкость. Ее щеки запали, а кожа на скулах туго натянулась, как у многих женщин на картинах Россетти и Берн-Джонса[20]. Здоровье ее тоже было не таким прочным, как раньше; заботы о детях и хронический гастрит привели к заметному похуданию. Ее нервная система немного расстроилась, и она страдала от приступов депрессии. Каупервуд обратил на это внимание. Он старался быть деликатным и внимательным, его склад ума был достаточно практичным, чтобы понимать, что в будущем у него на руках окажется больная жена. Сочувствие и привязанность – великие вещи, но желание и обаяние должны выдерживать испытание временем, иначе человек с грустью осознает их утрату. Теперь Каупервуд часто замечал юных девушек, которые были вполне в его вкусе, были веселы и полны сил. Конечно, было разумно, желательно и практично придерживаться добродетелей, заложенных в общественной морали, но если у вас больная жена… Так или иначе, обязан ли мужчина иметь только одну жену? Обязан ли он вообще не смотреть на других женщин? А если ему кто-то придется по сердцу? В промежутках между трудами он размышлял над подобными вещами и пришел к выводу, что в этом нет ничего особенного. Если не быть разоблаченным, то все в порядке. Нужно соблюдать осторожность. Сегодня вечером, сидя на кровати рядом с женой, он снова задумался об этом, ибо недавно слышал, как Эйлин Батлер играла на пианино и пела, когда он проходил мимо гостиной. Она была похожа на яркую птицу, пышущую здоровьем и энтузиазмом, воплощенная юность.
«Как странно
Габриэль Россетти (1828–1882) – поэт, переводчик, художник и иллюстратор; Эдвард Берн-Джонс (1833–1898) – художник, иллюстратор, создатель витражей. В разные периоды своего творчества Россетти и Берн-Джонс принимали участие в художественном движении прерафаэлитов.
