боишься? – спросила она Чаояна.
– Боюсь? – Внезапно он почувствовал себя гораздо старше тринадцати лет. – Я знал, что она расскажет отцу. Если он узнает, мне все равно конец, так что моя жизнь кончена. Бояться не имеет смысла.
– Но что ты собираешься делать? – не отставала она.
– Сдаться.
Дин Хао тихонько произнес:
– Твоя мама останется совсем одна.
Чаоян оцепенел. Его глаза наполнились слезами, и он повесил голову.
– Может, девчонка и не умерла. В таком случае она тебя выдаст, тут ничего не попишешь. Но если умерла, а нас никто не видел… – продолжала Пупу.
– Пойдем-ка во двор и посмотрим, – предложил Дин Хао.
– Если она жива и увидит нас, всех схватят, – возразила она.
Чаоян выдохнул.
– Я сам пойду и посмотрю. Вы не связаны с ней, она не знает, кто вы, поэтому вас никто не заподозрит. Наблюдайте из этого окна. Если меня арестуют, как можно скорей бегите отсюда. Смешайтесь с толпой и растворитесь. Если я выберусь, встретимся перед зданием.
Они согласились с его планом, казавшимся достаточно разумным. Пупу с Дин Хао замешались между другими детьми, смотревшими в окно, и стали ждать сигнала Чаояна.
Работники Детского дворца окружили тело Цзинцзин. Родители в спешке расходились, таща детей за собой. Лишь некоторые в кровожадном любопытстве подходили взглянуть на труп.
Из-за низкого роста Чаоян ничего не мог разглядеть – чужие спины закрывали обзор. Ему пришлось проталкиваться через толпу, но и пробившись вперед, он мало что увидел. Он поднял голову на Пупу и Дин Хао; девочка подала ему сигнал, что все в порядке. Чаоян обежал Детский дворец и встретился с Пупу и Дин Хао у центрального входа.
– Мелкая Сучка мертва, – сказала Пупу, едва они снова оказались вместе.
– Ты уверена? – Чаоян и сам не знал, радоваться ему или нет.
– Да, из окна все было видно. Ее подняли, а у нее весь затылок размозжен. Когда мы выходили, появилась полиция, – подтвердила Пупу.
– Я покойник. Полицейские точно меня арестуют, – простонал Чаоян.
– Не бойся: никто не видел тебя, кроме меня и Дин Хао. Я тебя не выдам. Дин Хао?
– Я? – Дин Хао выпрямил спину. – Я никогда не выдам своего брата! Даже под пытками.
Пупу покосилась на него и подавила улыбку.
– Ну да, Болтливый Рот.
– Уж поверь, я знаю, когда молчать! Мы друзья, Чаоян, и я буду до конца жизни тебе верен. – Он похлопал Чаояна по плечу и выпятил грудь, чтобы придать себе героический вид.
Видя, как друг старается, Чаоян заставил себя улыбнуться. Однако он все еще был в шоке и его раздирали противоречивые эмоции.
– Ладно, что было, то было. Давайте, поехали домой.
При этих словах небо прошила молния, и вниз посыпались тяжелые капли. Люди побежали прятаться от дождя; за несколько минут двор опустел. Трое детей поспешили на автобусную остановку.
Чаоян
