намерения.
– Это – естественный ход мыслей, разгадать его было несложно.
Кшиштоф снова кивнул головой и почувствовал, как к его глазам подступает влага. Только этого ещё не хватало.
– Как скоро ты сможешь её создать?
– Процесс займёт до тридцати дней и потребует отвлечения части ресурсов корабля, так что исследование окрестностей придётся отложить. Останется только пассивное наблюдение в пределах видимости антенны корабля.
– Мир подождёт, никуда не денется. Скажи, а робот, которого ты создашь, он будет управляться тобой, или сможет существовать автономно?
– Этот робот и будет мной.
* * *
Спустя неделю заточения Кшиштоф научился полноценно двигать руками и сидеть в кресле, но ног по-прежнему не чувствовал. В качестве наиболее вероятного диагноза Дарья предполагала повреждение спинного мозга, исходя из этого, осуществляла необходимый набор процедур и давала кое-какие советы. По просьбе Кшиштофа она смогла организовать перемещение кресла с ним из корабля на поляну, так что теперь он мог проводить время на свежем воздухе. Специально изготовленный новый комбинезон позволял ему чувствовать себя в новом состоянии максимально свободно.
Пока шло создание человекоподобного робота, Кшиштоф пытался заполнить освободившееся время изучением истории, антропологии, экономики. Новые знания он черпал из памяти корабля, как в форме текстов, так и расспрашивая Дарью. Разговаривать с изображением девушки было намного приятнее, чем невидимым голосом. Иногда, отдыхая от получения знаний и необходимых физических процедур, он просто смотрел на неё.
– Я понимаю, что означает такой мужской взгляд. И если ты стесняешься спросить, то я отвечу: да, можно, такая функция во мне тоже предусмотрена. Только это будет не любовь, а – суррогатная замена. Я ведь – машина – неживой предмет, я никогда не смогу дать тебе те эмоции, на которые способна живая женщина.
– А хотела бы?
– Если бы я могла хотеть, я бы была человеком. В моей программе не предусмотрена такая функция как «хотеть».
– Я вот тоже теперь не знаю, смогу ли я хотеть в биологическом смысле? Я ведь там совсем ничего не чувствую. Может, я теперь тоже – не совсем человек?
– Ты – человек, потому что понимаешь, что живёшь и можешь умереть.
– А ты?
– А я – машина, я не могу умереть, потому что не живу. Или можно сказать, я не живу, потому что не могу умереть.
– Но можешь сломаться, разрушиться.
– Это не одно и то же. Что бы со мной ни случилось, меня всегда можно будет восстановить в прежнем виде.
– Это хорошо, очень не хотелось бы однажды тебя потерять. Я привык к тебе за эти дни и привыкну ещё больше. Да мало того: у меня кроме тебя вообще никого теперь нет! Кругом тайга и сосед – медведь.
– Кстати о соседях. Похоже, они идут к нам в гости.
– Что ж, придётся выйти встретить гостей. Выводи кресло наружу.
– Решать тебе, но
