я народная самооборона» была зарегистрирована как политическая партия 20 августа 2015 года.
Во время Майдана 2013–2014 годов УНСО стала основой военно-политического движения «Правый сектор», боевики которого впервые проявили себя на Украине, защищая студентов во время разгона силовиками митинга протеста 30 ноября, также именно они составляли наиболее боевую часть Майдана.
С начала боевых действий на юго-востоке Украины бойцы УНА – УНСО входят в состав батальонов ДУК «ПС», «Айдар», «Азов», «Донбасс». Также был сформирован добровольческий батальон УНСО, который вошел в состав вооруженных сил Украины.
Основатели партии – Юрий Шухевич (сын украинского националиста Р. Шухевича), Дмитрий Корчинский, Анатолий Лупынис.
Идеология – украинский национализм.
Союзники и блоки – партия «Патриот Украины» (до 2014).
Девиз: «Слава нации – смерть врагам!»
Версия об одном из источников финансирования «спящих ячеек» подтверждалась, и, как только были получены ответы на запросы относительно всплывшего на Украине золотого слитка, генерал Панков, возглавлявший спецподразделение ФСБ по борьбе с организованной преступностью и терроризмом, внес соответствующие коррективы в разработку «возрожденцев», привлеченных для проведения терактов и дестабилизации политической обстановки в России. А пока что, судя по всему, «возрожденцы» обрастали «мясом» и наращивали мускулы, не заявляя о себе громкими акциями. Правда, «мясо» было более чем приличным. Как удалось выяснить, слиток золота пробы 999,9 был похищен с Воронцовского завода цветных металлов, и по этому факту уже работал Следственный комитет России. Думая об этом заводе и о том, с какой стороны к нему подступиться, Панков вновь и вновь возвращался к документации предприятия и теперь мог только удивляться тому, КАК строился этот гигант отечественной цветной металлургии, руководители и кураторы которой, желали они того или нет, как бы подводили итог уходящей эпохи.
Когда в ЦК партии был утвержден самый дешевый и самый дебильный проект строительства этого завода, члены высокой московской комиссии, словно опасаясь того, что не успеют попасть в «розу ветров» горбачевской перестройки, которая уже размывала экономику страны, тут же дали «добро» на предложенную строительную площадку на окраине небольшого городка, и… и начался шабаш ведьм. Генералы строительства, ведомые еще более высокими кураторами, приказали обнести выбранную площадку мотками колючей проволоки, поставили охрану и уже после этого завезли строителей, прознав о которых, аборигены этого городка невольно вздрогнули и на три засова стали запирать свои дома. Зэк, он и в Африке зэк, хотя ему и обещан сладостный миг досрочного освобождения. И он только вид делает, что на хозяина горбатится, а на самом деле он о своем будущем печется.
Думая о преступной глупости, которая была допущена в верхах, Панков ясно понимал, что те паханы, бобры и прочие авторитеты, сумевшие всеми правдами и неправдами втесаться в строительные бригады, которым за ударный труд было обещано досрочное освобождение, еще на стадии строительства завода позаботились о спецканалах для увода золота с заводской территории. И для этого предположения у него были основания. Впрочем, к этому печальному выводу, судя по всему, пришел не только он.
Только на «усушку» и «утруску» золота, то есть на запланированные производственные потери, отводилось 350 килограммов сырья в год! Хотя «сырье», похоже, мало кого интересовало. Главной жилой черного золота, которую разработали заводские несуны, был металл наивысшей пробы – 999,9, его, как это ни парадоксально, легче всего было выкрасть.
Панков, правда, долго не мог уразуметь, как это возможно, но потом и до него дошел смысл «усушки» и «утруски» воронцовского золота, как дополнительной цепочки в цикле сверхчистого производства, когда к переплавке добавляется электролиз. Криминалисты напомнили ему про школьные уроки физики и химии, когда учительница ставила на стол сосуд со специальным раствором, в который опускались две пластины – анод и катод, подводился электрический ток, и уже совершенно чистый металл под воздействием электрического тока переносился с одной пластины на другую. Примерно то же самое происходило в цехе аффинажа, только вместо стола в кабинете химии и небольшого сосуда в зловонном цеху стояли огромные ванны с азотной кислотой, подогретой до 50 градусов. В этих банях и парились по шесть-восемь часов кряду золотые матрицы.
Доступ к сверхчистому металлу, как, впрочем, и к золотой руде, был столь же свободен на заводе цветных металлов, как к телу покойника на похоронах. Что же касается контроля, то он осуществлялся видеокамерами, которые были установлены не только в цехах, но и по заводскому периметру, что, в общем-то, позволяло исключать возможность хищения золота. «Позволяло исключать…», однако золото, прозванное воронцовскими аборигенами черным, уплывало с завода далеко не тоненькими ручейками. К тому же непонятным было, с какой целью был сделан акцент на золоте «пробы дьявола», тогда как во всем мире в сверхпроводниках
