С мелкими выбоинами, дырочками, негладкой поверхностью, с игольчатыми пиками. Толян присмотрелся к ней внимательно, будто хотел что-то или кого-то увидеть. Но стена так и оставалась стеной, и ничего подозрительного, вроде частей тела или костей, на ней не появилось. Глупости, подумалось ему. Изуродованное американскими блокбастерами, да книжками про маньяков и прочую нечисть сознание выдавало сплошную ерунду. Это просто стена. Вот только для чего она здесь? Серая, унылая, бетонная, уродливая.
Толян прошёл чуть вперёд, неустанно глядя на стену. Ничего. Она всё та же, правда в некоторых местах то уродливее, то более дырявее, то игольчатых пик больше. Вот здесь широкая впадина. Будто бетона на это место не хватило, а тут бугорок. И дальше бугры, а потом снова шершавость, словно вот здесь на застывающий цемент просыпали мелкую гальку.
Фыркнув и выдохнув, Толян поёжился, затем посмотрел вправо, после вперёд. Стена шла из темноты и уходила в темноту, и Толян мог точно сказать, что ни конца, ни края у этой стены нет. Поэтому куда бы он не пошёл, путь его будет один и тот же. В междуними видимо схема такая: всё по кругу, никаких перемен. Есть точка «А», есть точка «Б», а между ними проведена прямая или изогнутая. Но в любом случае выйдя из точки «А» ты придёшь в точку «Б». И обратно.
Еле слышный стук разрезал тишину. Толян сначала нахмурился, может показалось. Но стук повторился. Толян прислушался. Стук напоминал удар чем-то тяжёлым о что-то металлическое. На мгновение почудилось, что где-то работает кузница. Да, именно так: здоровый бородатый мужик поднимает кувалду и опускает её на широкий, двуручный меч. Выбивает сноп искр, затем снова замахивается и опять опускает. К этому звуку сразу же примешивается ещё один, потом ещё. Привычный ритм одного звука разбивается и Толяну сначала кажется, что это эхо, но потом он осознаёт – ударов много, и они похожи на ритмичные удары барабанов. Более того, звуки становятся громче и ярче, и Толян в какой-то момент понимает, что эти удары раздаются у него за спиной.
Резко отвернувшись от стены, к которой стоял лицом, Толян от неожиданности шагнул назад. И упёрся спиной в бетонную преграду. Холод пробрал до костей, и он, чтобы не чувствовать его, сделал маленький шажок вперёд. Из глубокого мрака выступил длинный конвейер и у него тоже не было ни начала, ни конца. Он был бесконечным, как и всё здесь. Как облака, как темнота, как пустота и вот эта стена, которая находилась у него за спиной. И этот холод, который пробирал до костей.
Широкая лента конвейера двигалась самостоятельно, без всяких подпорок, просто зависнув в темноте. С обоих сторон возле неё сидели люди. Толян внимательно всмотрелся в то, что они делали. Со стороны могло показаться, что это очередная бессмыслица. Как и та, которой занимался он: собирал в тележку облака, потом выгружал их в другом месте, возвращался и снова собирал. Здесь же люди склеивали из тонкой бумаги домики. У кого-то получалось красиво, у кого-то нет. У кого-то дом выходил совсем кривым, у кого-то мятым, а у некоторых и на дом не особо-то походил – абстракция,
