правы в той или иной степени, многие уверены, что они сохраняют, а не разрушают.
Они сидели тут дольше, чем Толян собирал бы облака. Их срок – сто семьдесят семь лет. Ничтожная для этого мира цифра, если сравнивать с тысячью лет в аду. Но Толяну она показалась значимой. Важной. Впрочем, в этом месте, где не было ничего, кроме темноты и серой стены, что тоже что-то означала, – что именно Толян не мог понять, а кто-то невидимый не спешил ему кидать новые подсказки – важным считалось всё. Эти люди должны были осознать, что разрушенное по каким-то причинам семейное счастье было намного ценнее, чем ситуация, которая тогда казалась безвыходной. На деле же этот проступок, в котором виноваты обязательно оба, всего лишь всплеск эгоизма. И зачастую обратно уже ничего не вернуть. Вот и разбегаются или продолжают жить так, дальше, разрушая, сжигая, втаптывая в грязь ценности и чувства, отказываясь от того, что могло бы их спасти, но из-за тщеславия, – когда я лучший и мне должно всё подчиняться – не могут увидеть целостность и доживают жизнь в руинах. Семью создают он и она. Он и она. Вместе. Едино.
Они должны были понять сейчас, но почему же никто не подсказал им тогда, когда они разрушали свой очаг и уют?
Впрочем, Толян мог заблуждаться в своих выводах. Не ему стоять тут и осуждать тех, кто пытался что-то сделать, но не смог. Кому не подсказали, не вывели из лабиринта заблуждений. Которые не услышали подсказок и мудрых слов, упрямо делая ошибки вновь и вновь, потому что считали так правильно… Лично Толян вообще ничего не создал. И не пытался создать. У него семьи не было. Нет, она была, когда-то он был частью семьи, у него, как у многих были мама и папа, он помнил деда. Они были счастливы. Толян не помнил, чтобы мама и папа ругались. Не помнил, чтобы они жили порознь. Ему тогда и сейчас казалось, что их семья была самой лучшей. Самой правильной. Самой крепкой! Но если бы он завёл свою семью, смог бы жить так, как жили они? Смог бы сохранить понятия семьи, когда семь «я», а не «я» без семь?
Да, наказать сейчас легко, плюнул и растирать не надо. Что Ангелу, который сидит на возвышенности и бумаги перебирает, а вместе с тем деньги считает, человеческая судьба? Ничто. Он только подводит итог: «Ты согрешил… ты не правильно жил… о, а тут у тебя есть небольшая кража… а здесь ты разрушил свой очаг…» Впрочем, если так подумать, то это их работа. Их жизнь. Как у людей своя. И вопрос остаётся открытым: а как ангелы живут? Грешат ли? Вот был один такой, которого бог свергнул на дно ада. Кажется Люцифером звали. Но то ведь люди написали в библии, а как было на самом деле?
Да чёрт его знает, как на деле! Не об этом сейчас речь. Речь сейчас о семье. С другой стороны, в чём смысл того, что Толян тут стоит, смотрит на этот конвейер, размышляет, умничает сам с собой. Никакого смысла. Он сюда попал по чистой случайности. Мимо пролетал, вот и заглянул. Или же нет? А, и это не важно. Важно то, какого чёрта он вообще делает?! Было дело, собирал облака. Потом нашёл косу, взмахнул ею и свалил оттуда. Падал в темноте, взмахнул косой
