на моих пальцах исчезает, я думаю о том, что сказал в конце.
Думаю о проклятых словах, которые хотел бы забрать обратно.
Что за ублюдок подставляет девушку, когда та, наконец, дает слабину? Ну, похоже, я – подобное уже случалось, но… только не с ней.
Не с той, кто имеет значение.
Это откровение – что она та, кто имеет для меня значение, – вызывает тошноту и ярость отрицания. Теперь мне понятно, почему я саботировал любую возможность исправить ситуацию. В основном потому, что я сын своего отца и подвержен болезни, которая называется не иначе как ублюдочность. Но дело не только в этом.
Хотя можно было подумать, что это предупреждение Вина сбило меня с пути, на самом деле меня подбили мои собственные слова. Когда Блу в тот вечер появилась у меня на пороге, я сделал смелое заявление. Сказал ей, что существует лишь один способ, с помощью которого такие люди, как мы, находят правду, – это секс. И… давайте просто скажем, что я нашел свою правду. В тот момент, когда я посмотрел на Блу, чувства стали столь сильны и понятны, что пустота в сердце начала исчезать. Но именно тогда я лишил себя любого шанса на взаимность и оттолкнул Блу.
Потому что я такой же саморазрушительный ублюдок, как и мой отец.
Его заявление о том, что Саутсайд использует меня, чтобы причинить ему боль, так и не выходит у меня из головы. Но после того, что я пережил с ней, после того, как стены между нами наконец рухнули, я верю, что какие бы скрытые намерения у нее ни были, они не имеют значения.
Если они вообще когда-либо существовали.
Я тяжело вздыхаю. И осознаю, насколько основательно я все изгадил. Мне представился шанс убедить девушку открыться … а потом я просто растоптал ее сердце.
– Уэст, – на этот раз немного спокойнее произносит Джосс, напоминая мне, что я еще не ответил на ее вопрос. – Что ты недоговариваешь?
Я хранил этот секрет не так уж долго, а он уже давит на меня. Никогда особо не заботился о том, что другие думают о моих действиях, но на этот раз все иначе. Большинство придурков, которые пишут мне в директ или посылают смс, превозносят меня за то, что я сделал. Но мне на них насрать. Меня бесит, что вся эта ситуация заставила тех людей, которые реально имеют для меня значение, посмотреть на меня по-другому. Моих братьев, Джосс, маму.
Ох, об этом даже говорить не хочется. Существуют некоторые вещи, которые мать ни в коем случае не должна знать о своем сыне. Определенные вещи, совершенные отпрыском, так скажем, не для ее глаз. Короче, можно уверенно подвести итог – я, скорее всего, не смогу смотреть маме в глаза, пока мои дети не закончат школу.
– Уэст? – снова вопрошает Джосс, используя тот самый укоризненный тон голоса, который Дэйн считает прелюдией и просто обожает.
Мне же такой тон не нравится.
– Если я тебе расскажу, и ты хоть кому-нибудь словом об этом обмолвишься, Джосс, со мной будет покончено. Рухнет не только моя жизнь, но и… кое-чья еще.
Я чувствую, как она изучает меня, но не отрываю глаз от дороги.
– Хорошо, –
