узнала по резко очерченному профилю, вдруг оттолкнул Кару от себя и отвернулся, зашагав в противоположную сторону. Губы его, сжатые в тонкую нить, кривились от жестокого презрения.
Кара же, покачнувшись, вцепилась в тонкое ограждение площадки над танцполом, едва через неё не перекинувшись, а Шемелин тем временем коротко кивнул двум тут же подскочившим амбалам, сжимавшим в здоровенных кулаках свои неизменные рации. Те, повинуясь бессловесному приказу, тут же подхватили вернувшую себе равновесие Кару под локти и потащили к лестнице, не обращая внимания на тщетное сопротивление.
Алисе больших трудов стоило опомниться, прогнав оцепенение; и пока Кара пыталась что-то высказать волочащей её охране, она резко развернулась и, уже не боясь споткнться, бегом припустила вниз по лестнице обратно к барной стойке.
– Что-нибудь покрепче, – оглядываясь на колоритную троицу из-за плеча, кинула она бармену.
Откуда здесь вообще взялся Шемелин? Алиса даже на секунду зажмурилась: а вдруг там, на танцполе, правда был…
Нет. Нет, это снова сознание играет с ней злую шутку. Она успела перед уходом увидеть лицо парня, бесстыдно лапавшего её в пошлом танце: это просто не мог быть Шемелин.
Но он был здесь, внутри. В клубе. Обретался где-то среди тех скучающих мужиков на втором этаже, которых с презрением рассматривала Алиса прежде, чем спуститься на танц-пол. Видел ли он её?
Может, это какое-то шестое чувство подсказало Алисе о его присутствии – как раз в тот миг, когда во время танцев на неё нахлынуло то необъяснимое наваждение?
Ну вот, теперь ей в голову лезет какая-то идиотская эзотерика.
Она могла просто увидеть его в глубине зала, но не заметить, не дать себе отчёта в том, что это Шемелин – а мозг просто подсознательно обработал информацию; или, скажем, Алиса услышала аромат его парфюма (мало ли, кто пользуется таким же), вот и полезли в голову странные ассоциации. Такое бывает, она читала где-то: запахи как ничто иное умеют стимулировать воспоминания.
Пока мысли метались стайкой всполошенных мушек в голове, Алиса краем глаза наблюдала, как Кару, уже переставшую противиться, увели к выходу из клуба. Про себя усмехнулась злой иронии: сама ведь собиралась уходить всего лишь за минуту до увиденного. Правда, не планировала это делать так громко.
Алиса осушила последний – она себе поклялась – за этот вечер шот ледяной водки, тут же камнем провалившийся вниз и разогнавший по внутренностям тепло, а затем, мелко перебирая ногами и по-прежнем не поднимая головы, зашагала к выходу: не дай бог, Шемелин наблюдает за танцполом откуда-нибудь сверху.
А если всё это время наблюдал? Господи…
Оставалось надеяться, что узнать её в этой толпе было невозможно.
Вынырнув на улицу, она снова осмотрелась по сторонам: Кару долго искать не пришлось. Взгляд тут же зацепился за ярко-синее пятно метрах в десяти от козырька с сияющей вывеской “Рай”.
