связку ключей на тумбу и пошла в комнату.
Вещи мои находились как раз там, куда идти хотелось меньше всего – в треклятой спальне. Большой высокий шкаф, мои вещи в нём и чемоданы находились именно там, а потому мне пришлось набраться сил, включить на всю катушку силу воли, и пройти туда.
Перед входом в спальню всё-таки спасовала.
Сейчас я сново увижу это…ложе любви для любовничков.
Мои простыни, которые я покупала с трепетом для любимого мужа, и об которые тёрлась затем голая задница Анфиски…
Но всё же заставила себя двигать ногами.
Быстрее решу этот вопрос, соберу вещи – быстрее забуду об этой квартире.
Как мило, но справедливо, заметила бывшая подруга, моего тут в самом деле очень мало. Все вещи можно унести буквально в двух сумках.
Бывшая подруга. Бывший муж. Бывший дом. Бывшая жизнь.
Всё в моей жизни стало бывшим.
Прекрасная перспектива, Надежда. Ты просто б\у.
Но что делать, надо как-то жить и с этим… Двигаться дальше. Ведь на самом деле мир не остановился после измены Богдана, как и моя жизнь вовсе не кончилась. Потеряла радость и смысл – да, но не кончилась.
Смотреть на кровать не хотелось, но не могла же я выбирать, что видеть. Смятые простыни снова вызвали приступ истерики. Я прижала ладонь к сухим губам, пытаясь её заглушить.
Не хочу плакать о тебе, подонок! Не хочу…
Но сердце просто обливалось,тонуло в горьких слезах, как и я сама.
Села прямо на полу и положила голову на колени, предаваясь этой боли, что рвала душу в куски. Тихие судорожные всхлипы заполнили комнату.
Ненавижу. Ненавижу тебя, скотина!
Желаю тебе всего самого худшего!
Чтобы ничего у тебя вообще не получалось без меня!
Чтоб корчился от любви на кафеле, глотая снотворные в пять утра, которые тебе бы не помогали!
Чтобы мы когда-нибудь поменялись местами, и ты понял, что я испытала.
Чтобы на себе прочувствовал, что такое сгореть заживо.
Опять перед глазами вставала та самая картина, которая теперь, кажется, будет преследовать меня во снах. Точнее, кошмарах…
Приступ истерики прервал щёлчок замка двери.
Как ошпаренная подскочила на ноги, размазывая слёзы по щекам, и не зная куда себя деть и как спрятать свою слабость. Сейчас они увидят меня снова разбитой клушей, которая рыдает у кровати.
Спустя полминуты в комнате оказался Богдан.
Мой родной чужой мужчина смотрел на меня, а я не могла отвести взгляда.
Любовь к нему, слепая, глупая, кажется, ничем не убивается.
Мои чувства пока ещё никуда не делись – как и раньше бывало, даже руки задрожали при виде него. Но я очень надеялась, что скоро я смогу освободиться, выдохнуть, расправить крылья и сказать ему “Я больше тебя не люблю!”.
– Надя… – сказал он, не сводя с меня карих глаз, за которые я готова была бы даже умереть.
