Так что не извиняйся – не за что. Я знал, на что шёл. Расскажи мне лучше про неё поподробнее.
Мы сели за стол, отхлебнули крепкий кофе, и А. начал рассказывать, погружаясь в свои воспоминания. Я слушал о том, как его сестра стала последней потерей в его жизни, и думал о том, каково это – когда от тебя поочерёдно отворачиваются партнёры, с которыми ты был близок много лет; когда за ними уходят друзья, которых ты считал самыми настоящими; когда не остаётся никого, кроме последней опоры – семьи, и та захлопывает перед тобой дверь, не желая больше никогда тебя видеть и слышать?
Каково это – когда весь мир брезгливо отворачивается, не желая иметь дело с калекой, который отчаянно спивается? Я прочувствовал на себе все его стадии алкоголизма – начать пить от злости, продолжить – от ненависти, затем – хлебать от отчаяния и, наконец, – просто потому, что из всех возможных возможностей осталась только стая бомжей и бутылка водки без закуси. Я молча слушал А. и сочувствовал ему, как умел. А потом поехал домой и напился.
***
Мы встретились с Л. в кофейне недалеко от её работы. Передо мной сидела хрупкая девушка милой внешности, та самая, которая «до старости щенок».
– Вы что, думаете, я не старалась? – её голос был напряжён. – Вы просто ничего не знаете. Что он вам наплёл?
– Он не пьёт сейчас. Почти не пьёт. Понимаете, у него никого нет, кроме дворовых алкашей. Если бы он знал, что у него есть шанс вернуться обратно в человеческую жизнь, он бы обязательно справился. Но ему нужна помощь. Ему нужны именно вы. Вы – тот человек, которого он всегда оберегал, о ком заботился, ради кого вышел из тюрьмы. Да, вы правы, я мало что знаю, но мне и не нужно много знать, чтобы понять, как он к вам относится. Я знаю, что он вас очень сильно любит… и ждет.
Л. смотрела на меня с недоверием, её глаза блестели от слёз, которые она старательно пыталась скрыть. Я видел, как она пытается совладать с нахлынувшими эмоциями.
– Он признает свои ошибки, он понимает, как много боли причинил вам. Но сейчас он изменился, он готов начать всё с чистого листа. Вы для него не просто человек из прошлого, вы его единственная надежда на будущее.
Л. вздохнула, её плечи поникли, и она тихо спросила:
– Как я могу верить в это после всего, что было?
Я кивнул, понимая её сомнения.
– Пожалуйста, не отказывайтесь от него. Дайте ему шанс доказать, что он может быть другим, что он способен на изменения. Ваша поддержка может стать тем толчком, который ему так необходим. Без вас он не справится, но с вами у него есть шанс вернуться к нормальной жизни и сделать всё, чтобы вас не разочаровать.
Я смотрел на её опущенный вниз взгляд и на то, как она качает головой в упрямом отрицании.
– Я очень много лет спасала его, – голос Л. дрожал от эмоций. – Кем я только для него ни была, когда его выпустили из тюрьмы. Он же там потерял голос, вы знаете об этом?
Я кивнул, понимая, через что ей пришлось пройти.
– Когда он вышел, я как проклятая днём училась, а вечером обзванивала этих его чёртовых друзей
