скрытые и явные болезни.
– Так обследуйте.
– Боюсь, вы не понимаете. Состояние пациента очень нестабильно. Мы боремся за его жизнь, накачиваем лекарствами, что может исказить, и исказит картину. Лаборатория изучает анализы тканей, крови, костного мозга.
– Но ведь вы – медицина. Сделайте что-нибудь, – потребовала Клер.
– Не беспокойтесь, сделаем, но… лишь то, что в наших силах.
Мужа в палате не оказалось. Клер почему то решила, что Билли отправили на переливание крови.
Его привезли через час. Глаза Билли были закрыты, и жена решила, что он спит. Долго сидела рядом, боясь потревожить сон мужа: ноги затекли, и она тихо встала, чтобы размяться.
– Клер.
– Билли, родной, я думала, ты спишь.
– Подойди ближе. Наклонись ко мне. Из другого мира каждый что-нибудь приносит, нынче я узнаю, что именно.
С минуту он пристально смотрел в лицо жены, будто решая некую задачу.
– Я не боюсь, – Билли собрал все силы и выдохнул, – и ты не бойся.
Тающий весенний снег. Почему Клер вспомнила тающий весенний грязный снег?
– Чего, чего я не должна бояться?
Глаза Билли закатились, желтоватая масса тонкой струйкой вытекла из уголка рта, он дважды всхрапнул, и перестал дышать. Вне себя от горя, Клер с криком выбежала в коридор, зовя доктора. Прибежали врачи. Санитары в считанные секунды погрузили мужа Клер на каталку и бегом покатили в реанимацию. Она вышла в коридор и присела на топчан: ощущение нереальности овладело ею. Казалось, страшный сон взял её душу в плен, вот она проснется, и всё будет, как обычно, нет, гораздо лучше, потому что теперь она станет дорожить каждым прожитым с Билли мигом. Она никогда не станет лезть к мужу с глупыми вопросами, если он занят работой. Ах, какая же она была глупая, ревнуя его к кабинетной пыли!
Спустя полчаса в коридоре появился доктор, сочувственно качая головой, подошел к ней и стал говорить о том, как ему жаль. Оторопев, Клер бездумно глядела на врача, пока смысл его слов не проник в мозг, не отозвался глубоким, безысходным отчаянием. Ноги Клер подкосились, она опустилась на пол и закрыла лицо руками.
Похороны Билли взяла на себя организация, в которой он проработал почти десять лет. Так повелось, что Центр космических исследований хоронил научных сотрудников за свой счет. Придя с небольшого кладбища, где Билли теперь получил собственный склеп, мраморное строение с сероватыми колоннами у входа, Клер налила чаю и подошла с чашкой к окну.
Виктор сидел на яблоневой ветке, клонящейся к земле, и смотрел на неё. Он был одет в клетчатую рубашку мужа и его голубые джинсы. Теперь он был похож на живого человека.
– Впусти в дом! – потребовал Виктор.
Она отрицательно покачала головой и, против воли, отворила окно. Виктор влез на подоконник:
– Билли сейчас хорошо!
– Он покинул нас. Сынок ещё мал, но мне так тошно, жить не хочется.
– Скоро,
