хочет отношений и ни к чему не принуждает, так что ее тон не вызывает беспокойства, ведь она шутит.
– Ладно, ладно. Думаю, это облегчит мне жизнь.
Целую ее в плечо. У нее такая светлая кожа.
Виолет растягивается рядом со мной, и я поворачиваюсь к ней.
– Ты говоришь, облегчит тебе жизнь. В каком смысле, Вэрд?
Глядя ей в глаза, осознаю, что мы оба улыбаемся. Я расслаблен, насколько это возможно, учитывая желание, которое искрит между нами.
– Хочу быть внутри тебя…
Провожу кончиком носа по ее щеке, а затем целую в губы и слегка покусываю. Дыхание Виолет меняется. Оно становится прерывистым и быстрым. Пользуюсь этим, чтобы поцеловать ее как следует.
Она по-прежнему красива, как вчерашней ночью, но сегодня пахнет клубникой так же, как пахла Анаис во время наших поцелуев, однако прикосновение к Ви не заставляет трепетать всем нутром.
Подаюсь назад и хмурюсь. Виолет замечает это и приподнимается на локтях.
– Все в порядке?
Улыбаюсь, чтобы успокоить ее, но в действительности внутри меня едва не разбушевался ураган разочарования.
– Мне нужно на тренировку.
Поднимаюсь и подаю ей руку, чтобы помочь встать.
– А, окей… Если у тебя не будет дел, можем увидеться после. Если хочешь.
Она ничего не требует и ничего не ждет, Дез.
– Да. Вчера мы не обменялись номерами. Дай телефон, запишу свой номер.
Она протягивает мобильник, и я быстро набираю мой номер, а затем нажимаю кнопку «Вызов» и возвращаю телефон.
– Готово. Теперь у меня есть твой номер.
– Тогда до встречи.
Виолет разворачивается и уходит. Несмотря на ярость из-за появления Анаис в мыслях, пожираю Ви глазами.
Если бы только мысли о Нектаринке не превращали меня в пленника!
Отворачиваюсь и собираю вещи. Кто-то стрижет газон неподалеку, и трескучий звук газонокосилки привлекает внимание.
Это тот же тип, которого постоянно вижу перед общежитием.
Различаю часть его профиля. Козырек кепки низко опущен и скрывает глаза, но вижу нос, кривой узкий рот… Холодок пробегает вдоль спины, и мгновение пребываю в смущении.
Вот уже несколько дней чувствую себя как-то странно. Воспоминания, которые, как считал, глубоко погребены, и ощущения, которые, как полагал, больше никогда не испытаю, возвращаются. Чувствую себя хрупким. Закаленная сталь, из которой выкован, расплавляется будто самый слабый металл.
От этих размышлений отвлекают Томпсон с Шерманом, которые появляются у меня за спиной. Первый – блондин размером со шкаф и страстью к светильникам. Он выглядит словно калифорнийский серфингист, хотя на самом деле приехал из Чикаго и ненавидит серфинг. Второй – его полная противоположность. Крупный и темнее ночи.
Они отличные принимающие на футбольном поле и, как мне кажется, хорошие ребята.
– И что это за девица, Вэрд? – Йен первым заводит разговор.
– Девица! –
