прохрипел хранитель. – Правда на моей стороне. Великие Ашу на моей стороне.
– Ах вот как?
Новый удар вырвал из хранителя крик.
– Выходит, это Великие Спящие благословили тебя на ослепление ребенка?!
– Она… она видела поклон жреца… я… я… делал все как…
Свист хлыста – и продолжения фразы не последовало.
Сатеша кусала губы, не зная, что предпринять. Она не имела права вмешиваться и останавливать руку Энки. Но если это не прекратить… Краем глаза Сатеша заметила Шархи – выродок последовал за ней и теперь с интересом наблюдал за представлением. И… Неужели она увидела в его взгляде одобрение?
– Достопочтенный господин! – Сатеша встала между Энки и хранителем. – Прошу вас, остановитесь!
– Он виновен, Сатеша! Прикрывается Путем, как щитом!
– Но вам ли это решать, достопочтенный господин? Прошу вас! То, что вы делаете… недопустимо. Будут последствия…
– Последствия?! Скажи это девочке, которая больше никогда не сможет увидеть лицо матери!
Сатешу не беспокоила ни безымянная девочка, ни ее будущее, а вот то, что мог навлечь на себя Энки, заставляло ее сжаться от страха.
Наконец хранитель пронзительно закричал – и рука Энки дрогнула.
– Не думай, что я забуду о случившемся, – сказал он, отбрасывая хлыст.
Сатеша вздохнула.
– Достопочтенный господин…
– Что будет с девочкой? Где ее родители?
– Она… Мы ее пристроим куда-нибудь. Если о наказании узнают, на семью девочки ляжет позор. Родителям проще… расстаться с ней.
Энки выругался сквозь зубы и вышел из комнаты хранителя. Шархи, к большому беспокойству Сатеши, последовал за ним. Высокородная недовольно поджала губы. Пока выродок рабыни находится во дворце, за ним нужно присматривать. Но оставалось еще одно важное дело, требовавшее ее внимания.
– С вами все в порядке, хранитель?
Она снизошла до того, чтобы помочь мужчине подняться. Тот, пошатываясь, растерянно пытался поправить пришедшую в негодность одежду. Он не злился. По правде говоря, Сатеша ни разу не замечала, чтобы хранитель гневался. И даже сейчас, после порки, он выглядел потрясенным и расстроенным, но ярость не затуманивала его взор.
– Кровь… Он пролил кровь…
Хранитель провел пальцами по порезу, оставшемуся после кнута.
Сатеша поморщилась и перевела взгляд на стены, украшенные белоснежной узорной резьбой. Комната хранителя была простенькой, почти аскетичной, но не лишенной вкуса. Взгляд притягивал роскошный черный гобелен, с которого на присутствующих смотрели Великие Спящие, вышитые золотыми нитями.
– Я не в обиде, госпожа, вы же знаете, – качал головой хранитель, – но достопочтенный господин преступил закон Пути.
– Верно. Доложить о произошедшем вершителю – ваш долг.
– Вы понимаете, – прошептал мужчина,
