эти мальчишки, что невыносимая нынешняя служба там, на фронте, покажется им отпуском в курортном санатории. А пока они роптали на своего бестолкового командира да на однообразие скучных занятий, не имеющих ничего общего с обучением молодых бойцов тактике ведения современного боя.
Календарь отсчитывал числа, и за теплыми летними днями ожидалось приближение дождливой и холодной осени. В один из последних августовских дней новобранцев построили на плацу. На трибуну поднялось командование учебного полка. После непродолжительной напутственной речи командира и политрука, а также недолгих сборов всю команду маршем отправили на железнодорожную станцию.
По дороге на фронт к составу прицеплялись все новые солдатские теплушки из других регионов страны, превращая его в крупный воинский эшелон.
Бесконечные станции, разъезды и перегоны заставляли солдат прибегать к разным хитростям: продаже или обмену личного обмундирования на продукты питания и спиртное. В результате чего по прибытии в Харьков оказалось, что более чем у половины бойцов нет ни портянок, ни обмоток, ни нижнего белья, обменянного или проданного для пополнения съестных запасов. Такую армию теперь пришлось снабжать новым нижним бельем и формой, чтобы «доблестные» защитники Страны Советов не замерзли на поле боя или, еще не доходя до передовой, не околели прямо на марше. Анатолий свою форму, а тем более нижнее белье не продавал и не обменивал, как бы ни был велик соблазн. В его памяти еще сохранились тридцатые годы, когда ему приходилось бегать в школу босиком по холодному снегу, без теплой верхней одежды – ощущения были не из приятных. Умереть от голода на передовой, надеялся он, ему не дадут. А вот риск обморозиться или, хуже того, превратиться в ледяшку от холода, оставшись без нижнего белья, – велик. Потому оставаться раздетым к наступающим холодам он себе не желал. Даже наоборот, по совету одного из старых солдат, с которым ему пришлось накоротке поговорить на одной из железнодорожных станций, Анатолий выменял себе на табак вторую пару зимних портянок, которые бережно хранил теперь в своем вещмешке.
* * *
Стояли последние теплые и сухие дни осени. Деревья, засыпающие в радужных красках листвы, застенчиво обнажались. В чистом голубом небе тянулись на юг стаи перелетных птиц. Солнце отдавало природе свое последнее, еще нерастраченное за лето тепло, которого было уже недостаточно, чтобы ходить по улице в легком летнем одеянии. Разноликий люд на городских улицах разрушенного войной Харькова постепенно облачался в осенне-зимнюю одежду. В городе и особенно в районе вокзала было много военных. Крупный транспортный и железнодорожный узел, который представлял собой Харьков, был от линии фронта на расстоянии чуть более четырехсот километров. Воинские эшелоны с людьми и техникой занимали почти все свободные пути железнодорожной станции, которая была в движении и днем и ночью.
Дважды
