дальше и что бы со мной не случилось от пребывания в одной квартире с демоном.
А потом – побрела обратно. Тиская в кармане свою «Отмычку Граничащих Кромок Ночи». Которую – про идиотку – даже не проверила, как выходит и заточена ли. Потому что верила, что она полностью соответствует моим ожиданиям. Хотя она их превосходила, но это я узнала потом.
В общем, поднялась, вошла. Чуть не взвыла от аромата куриного супа. Подрагивая от необходимости сдерживать голод, разулась, вернула одеяло, прошла на кухню. Уже не очень удивилась тому, что суп – в пиале. Чуть удивилась, что кухня – огромная, и что он – не за обеденным, а за рабочим столом в углу. Радостно попялилась на совершенно незнакомый тогда девайс – компьютер с текстовым редактором на экране.
То есть компьютер довинтил последний винт в сборку уверенности, что – не глюк. Реал. Можно добежать до деда, взять винтовку и свалить насовсем в лес. Где меня хрен кто поймает, кроме деда и лесника дяди Димы.
И да, обращу: он сидел спиной к столу. То есть делал вид, что не смотрит, как меня трясёт от голода. И пока он отвернулся, мне можно жрать, а не кушать.
Но я всё-таки сдержалась и поела ложкой. Потом налила и выпила, не сильно удивившись, пуэр из чайника на свечке, стоявшего на столе. Пуэр был не такой, как дедов самодельный из девяносто пятого чая.
Поставила чашку. Закрыла глаза типа прислушаться, не хочу ли добавки. И собраться с духом обсудить задолженность.
И – уснула.
Проснулась в кровати. Чувствуя себя полной дурой. В первую очередь – от того, что понимала, что меня перенесли так, что не проснулась. И при этом мерещилось, что пока спала, он сидел рядом и смотрел. Как пёс на хозяйку, который тихонечко ждёт-не дождётся, пока она проснётся.
Эта строчка – она, если что, из вот этого момента. И начало идеи песенки «Подкроватия» – тоже. Про «с Подкроватией набитой очень злой и страшной свитой» – расскажу дальше.
Проснулась я от голода. Ну, тело поняло, что есть еда и надо жрать, пока дают. А ещё было противно, что пропотела.
Встала. Потупила на свежую футболку и трусы на спинке кровати. И на клейкер «слева ванной». Обычный ныне клейкер. А тогда – ещё один кусок нереальности. Я сначала затупила, что – слева ванной?
Переоделась, посмотрела на грязное с непонятками, куда его. Дошло про «слева ванной». Выпустила в клейкер шёпотом эмоции от собственной предсказуемости.
Справа от ванной в стене был шкаф с мылами, мочалками, шампунями, бритвой. Всё – нерусское. Кроме, наверное, полотенец.
Слева была горизонтальная дверка, как на почтовом ящике, а ниже – дверь с задвижкой. За дверью висел пластиковый мешок. Короче, обычный нишевой накопитель стирки.
Полминутки тупила у мешка, сражаясь с желанием понюхать. Вызванном мыслью, что мне вот сейчас надо кинуть… наше бельё обниматься в пакете. И что в пакете будет пахнуть – нами.
Ну, и тупила, изобретая и отбрасывая объяснения, зачем.
Хотя по
