теперь работает зубным доктором в самой Москве, девочку растит. И старшенькая Рахель при трех детях, а курсы библиотечные окончила, кружок по ликвидации неграмотности ведет, вместе с мужем-переплетчиком народную библиотеку организовали на селе. Все устроены да счастливы, слава Богу, можно и помирать.
Одна только мука гложет сердце Миры Абрамовна, одна тревога будит по ночам – братья! Три любимых братика, родные головушки. И ведь сама допустила горькую потерю, вечную разлуку. Не позвать, теперь, не окликнуть! Да и живы ли вовсе?
А случилась та история перед самой войной. Или не перед самой, а еще в тринадцатом году? Кто теперь подскажет! Помнит только Мира Абрамовна, как пришел ее младший любимый брат Арончик, туча тучей пришел, аж глаза ввалились, и стал шастать из угла в угол, пугая маленькую Сарочку.
– Нету, нету будущего в этой подлой стране, – стонал он, размахивая руками, – одна медаль на класс, они же нарочно издевались, одна медаль на класс!
Мирка не в первый раз слушала жалобы брата и горевала с ним вместе. Потому что не приняли Арона в университет. Ни его, ни двух других сыновей Абрама Раппопорта. Не удалось им окончить училище с золотой медалью, а без медали какая дорога еврею?
– Что, лавку открывать? – кричит Арончик. – Сапоги чинить?! Нету, нету будущего!
Помнится, душа ее рвалась на части. Мало того что самой Мирке не случилось попасть в гимназию, сколько ни мечтала, но ведь не сбылась и мечта их покойной мамы Рахели, благословенна ее память! Не попали мальчики в университет, ни один не попал, такое вот горе. Но что делать, где найти выход?
– Есть выход! – вдруг говорит Арон, и глаза его загораются. – Америка! Нужно уехать в Америку! Нам всем троим нужно уехать!
Ах, как испугалась тогда Мирка! Даже слушать не хотела. Где она, эта Америка, как туда добраться, как устроиться?
– Только там и можно устроиться, – шепчет Арончик, – как ты не понимаешь, глупая, только там и можно! Было бы чего бояться после нашей-то жизни. Америка – великая страна! И все, все равны, никакой черты оседлости! Сегодня ты чистишь ботинки, завтра – первый миллионер. Работай и себя не жалей – вот и весь закон. И в университет всех одинаково принимают, представляешь, хоть ты еврей, хоть француз! Сапожниковы уехали, – говорит Арончик, – Шульманы, Злотники! Нам бы только денег на дорогу, понимаешь, только выбраться отсюда…
И тут решилась Мирка, Мира Абрамовна Блюм, а правильно ли, один Бог рассудит. Да и что ей это ожерелье? Так, память о любимой бабушке. Но память не в ожерелье, а в сердце. Правда, думалось сохранить дочкам на черный день, все-таки богатство. А подумаешь, как бы лишней беды на них не навлечь? Вдруг рассорятся, или ограбит кто, или донесет недобрый человек.
Решилась Мирка, Сарина любимица.
– Бери,
